всех частях и подразделениях уже знали о ночном салюте, о нем рассказывали командиры и политработники, передавали друг другу воины. И каждый был счастлив и горд: ведь и мы внесли свой вклад в крупный успех, достигнутый нашими войсками.
Менее чем через сутки войска корпуса с боями вышли к Богодухову. Справа и слева от нас наступали остальные войска 1-й танковой армии. Уточняя утром 7 августа боевую задачу, командарм приказал им продолжать продвижение вперед. Овладение же Богодуховом он возложил на наш 6-й танковый корпус. Выполняя поставленную задачу, мы овладели рубежом Поличаевка — Бабовка — Байрак — Безымено — Лемишены, охватив город с трех сторон.
Позади были 120 км, пройденные с боями за четыре дня. Требовалось пополнить танки боеприпасами, заправить горючим, произвести осмотр техники. На все это ушло несколько часов, и к полудню 7 августа корпус изготовился к бою за Богодухов. Штурм был назначен на 15 часов. По решению командования корпуса в первом эшелоне должны были наступать 200-я танковая бригада с северо-запада и 22-я — с востока. Во втором эшелоне предстояло действовать 6-й мотострелковой и 112-й танковой бригадам.
Перед боем я побывал в бригадах, знакомился с их приготовлениями к атаке, беседовал с бойцами и командирами. В 22-й танковой разыскал хорошо известного мне, храброго и инициативного командира лейтенанта И. М. Ивченко. Он был уроженцем Богодухова, до войны работал здесь на мебельной фабрике, был избран депутатом горсовета. Уходя сражаться с врагом, оставил в городе, вскоре захваченном противником, мать, жену с годовалым ребенком, сестру с семьей. Легко понять чувства воина, в течение двух лет не знавшего о судьбе своих близких и теперь победоносно возвращающегося в родной город.
— Волнуетесь?
— Волнуюсь, товарищ генерал, — откровенно вздохнул лейтенант. — Не знаю, что с семьей. Но теперь, — глаза его сверкнули решимостью, — теперь узнаю. Первым войду в город.
И он сдержал слово. Когда 22-я танковая бригада полковника Н. Г. Веденичева, сломив сопротивление врага, уже в 16 часов ворвалась в Богодухов, первым был танк лейтенанта И. М. Ивченко. Вскоре на улицах северо-западной части города появились и танки 200-й бригады. Вражеский гарнизон попытался продолжать сопротивление, но, понеся большие потери и опасаясь окружения и полного уничтожения, после двухчасового боя начал поспешно отходить на юг.
К 18 часам 7 августа Богодухов был очищен от противника. Все население города радостно встречало воинов-освободителей. Улицы расцвели кумачевыми флагами, повсюду звучали восторженные приветствия.
Много горя причинили захватчики. Ограбленное население голодало, молодежь была угнана на каторгу в Германию, немало патриотов было расстреляно гитлеровцами. И все то, что пережили жители Богодухова за время оккупации, увидел и в своей семье лейтенант И. М. Ивченко. Когда его танк остановился у дома № 10 по Восточной улице, навстречу выбежала женщина с ребенком. Это были жена и сын танкиста — все, что осталось от его большой семьи. Оказалось, что мать умерла от голода, погибли и остальные близкие…
С ненавистью к врагу и решимостью очистить от него родную землю шли к новым боям воины корпуса. Уже через час после освобождения Богодухова наши соединения и части выдвинулись к западу и к югу от него в готовности к дальнейшему наступлению.
Удар на Богодухов, находившийся в глубоком тылу противника, оказался настолько неожиданным для гитлеровцев, что они бежали отсюда, не успев даже взорвать свои склады. Мы захватили здесь много военной техники и снаряжения, 700 т горючего, инженерное имущество и несколько эшелонов с продовольствием, подготовленных к отправке в Германию. Часть вражеского гарнизона была взята в плен.
Но главное, чего мы достигли освобождением Богодухова, заключалось в важном оперативном значении этого успеха. Как теперь известно, «с выходом танковых соединений в район Богодухова оборона противника оказалась прорванной на всю оперативную глубину. Его белгородско-харьковская группировка была рассечена на две части. Одна под ударами советских войск отступала на юго-запад, другая на юг. К 8 августа разрыв между ними достиг 55 км. Создалась угроза не только харьковской группировке врага, но и донбасской. Это вызвало большую тревогу в ставке Гитлера»[78].
Не удивительно, что противник предпринял отчаянные усилия, имевшие целью ликвидировать образовавшуюся брешь в его обороне. Сюда поспешно выдвигались резервы, стягиваемые со многих других участков фронта. Гитлеровское командование затратило немало усилий, чтобы восстановить положение в районе Богодухова. С этой целью к командующему группой армий «Юг» генерал-фельдмаршалу Манштейну срочно вылетел начальник генштаба сухопутных войск генерал Цейтцлер. В результате предпринятых ими срочных мер на рубеж, проходивший к западу от Ахтырки и к югу от Богодухова, были выдвинуты 11 дивизий, в том числе 7 танковых и моторизованных. Эти силы предназначались для нанесения контрудара по нашим наступавшим войскам.
Подход вражеских резервов был установлен нами уже 8 августа. Но обстановка начала обостряться еще накануне, сразу же после освобождения Богодухова.
В тот момент к югу от города, на рубеже р. Сухой Мерчик, нам противостояли вражеские войска, в составе которых были не только остатки отошедших 332-й и 255-й пехотных дивизий, но и прибывшие к ним подкрепления. Кроме того, противник продолжал прочно удерживать позиции в районе населенных пунктов Рогозинка, Сковородиновка, расположенных к востоку от Богодухова. По данным нашей разведки, там же, в районе Бабовки, появились фашистские танки с пехотой, выдвигавшиеся в направлении деревни Братеница. Наконец мы знали, что крупные силы гитлеровцев находились к западу от нас, в районе Ахтырки. Следовательно, с любого из этих направлений можно было ожидать контратак.
В соответствии с обстановкой мы и расположили соединения корпуса. 6-я мотострелковая бригада заняла оборону на южной окраине города, а 22-я танковая вышла в район Семенов Яр, перекрыв дороги, идущие с юга. В районе железнодорожной станции Богодухов расположилась 200-я танковая бригада, выставившая заслоны к северо-западу, на направлении, ведущем из Ахтырки. Восточнее города заняла позиции 112-я танковая бригада.
Ночь прошла спокойно. Противник пока не проявлял активности. Поэтому под утро, когда командующий 1-й танковой армией поставил нам задачу на 8 августа, было решено оставить для обороны города одну лишь 6-ю мотострелковую бригаду. Главными же силами нам предстояло наступать на юго- запад, овладев к исходу дня районом Мурафа — Хрущевая-Никитовка и выдвинув передовые отряды на рубеж Краснокутск — Качаловка.
Итак, мы вновь пошли в наступление. Вперед были высланы разведывательные группы, которые уже в 20 км от города наткнулись на вражеские заслоны, но быстро разгромили их.
При этом особо отличился экипаж «тридцатьчетверки» старшины Д. С. Шлионского. Обнаружив заслон противника, танкисты с ходу атаковали его, уничтожив большую часть гитлеровцев и взяв одного из них в плен. Следуя к р. Сухой Мерчик, они ворвались в расположенное на северном берегу большое село Александровку. Находившаяся здесь группа вражеских пехотинцев разбежалась, побросав оружие. Свыше десяти фашистов, пытавшихся оказать сопротивление, были уничтожены. Здесь танкисты взяли еще одного пленного.
Дальше, за реку, разведчикам не удалось перебраться, так как все переправы у Александровки были взорваны противником. Тем не менее с помощью жителей села удалось установить, что на противоположном берегу реки, в районе деревни Безымянной, расположены огневые позиции противника. Скрытно взобравшись на крышу высокого здания, танкисты действительно увидели в указанном направлении два вражеских орудия, два танка и несколько колесных машин.
Все эти данные старшина немедленно передал по радио командиру роты, и они сразу же стали известны командованию бригады и корпуса. Ценность сведений, сообщенных разведчиками, состояла в том, что они позволили нам избежать лишних потерь при выдвижении к реке и ее форсировании. Наконец, важные показания дали захваченные пленные. От них мы получили подтверждение уже известных нам из информации штаба армии данных о выдвижении крупных вражеских резервов из Донбасса в направлении Харькова.
В этот период благодаря значительно улучшившейся информации сверху мы достаточно хорошо знали обстановку из имевшихся у штаба армии данных о положении противника. Поэтому сведения, которые дали перепуганные пленные, в целом не были неожиданными. Однако они содержали важные подробности и,
