властями, но городской упадок не останавливается на этом. На юг разрастаются индустриальные отрезки, ведущие напрямую в Осаку и на побережье Внутреннего Японского моря. Через холмы и на восток простирается другой хаос бетонных коробок под названием Ямасина, и этот же самый пейзаж продолжается бесконечно, от Ямасины к серой столице Нагойи, обители миллионов людей, почти лишенной архитектурных или культурных ценностей. И так продолжаются сотни миль, до самого Токио, который немногим интереснее Нагойя. Когда Роберт Макнейл выглянул из окна поезда во время своего тура в 1996 году по Японии, он почувствовал тревогу при виде «бесформенного, зверского, утилитарного беспорядка, увиденного собственными глазами», он обозначил аспекты Японии, которые являются ключевыми в ее современном кризисе.
Если администраторы Киото смогли почти полностью зачеркнуть красоту его городского центра за сорок лет, можно хорошо вообразить судьбу других городов Японии. Рвение Киото «сбежать от себя» пришло через тенденции всей Японии. Речь не только о деревянных зданиях периода Эдо, которые разбиты на крупные куски. Десятки тысяч изящных школ, банков, театров и отелей из Викторианского кирпича или Ар-деко пережили Вторую мировую войну (Архитектурный Институт Японии насчитывал их 13 000), но одна треть исторических памятников уже исчезла в 1980-х годах.
В 1968 управление отеля «Империал» в Токио разрушило
