приведший к его обещанию помочь Освободительному Движению. По возвращении в Швейцарию он должен был переправить англо-американскому Главному Командованию меморандум о Движении и, кроме того, подготовить почву для непосредственного контакта КОНРа с западными союзниками. Во время приема у Власова Брюшвейлер обещал поместить ряд статей в «Нейс Цюрихер Цейтунг», правильно освещающих Освободительное Движение. 4 или 5 февраля он с данным ему материалом выехал в Швейцарию.
Насколько мне известно, в «Цюрихер Цейтунг» статьи помещены не были. Возможно, что тамошняя цензура, не желая раздражать Советский Союз, запретила печатание правдивых статей о Власове. Были ли Брюшвейлером предприняты обещанные шаги перед союзным командованием — мне неизвестно.»
Таково сообщение Юрия Жеребкова, датированное 1979 годом.
На мой запрос в «Нейс Цюрихер Цейтунг» о том, опубликовал ли что-любо Брюшвейлер, я получил только ссылку на отчеты от 25, 26 мая и 4 июня 1943 года и сообщение о казни Власова от 2 августа 1946 года. Эти статьи весьма кратки и подтверждают лишь очень поверхностное понимание проблемы. При этом сотрудник ссылался на издаваемую Отделом восточной пропаганды газету «Заря» и на сербскую газету, которой Власов дал интервью.
Кроме этого Жеребков пытался через Густава Нобеля в Швеции и генерала графа Ф. М. Нирода в Испании осведомить общественное мнение о целях Власовского Движения, чтобы воспрепятствовать выдаче его участников.
Сюда принадлежит также призыв к западному миру, который был по заказу Власова составлен профессорами Эмблем и Рашхофером и Юрием Жеребковым. Он был направлен в Объединенные Нации в Сан-Франциско и должен был быть транслирован в эфир по случаю создания Организации Объединенных Наций. В этом призыве Власов изложил мотивы своего сотрудничества с немцами и цели своего движения, одновременно высказав протест против участия Советского Союза в этой организации. Это воззвание содержало заявление Власова по еврейскому вопросу, в котором Власов обещал евреям равноправие в будущей России. Кроме того, воззвание содержало предупреждение об опасности большевизма.
25 апреля 1945 года генерал Власов хотел обнародовать это воззвание через Пражское радио. После этого должны были быть обнародованы английская и французская версии воззвания. Жеребков, который отвечал за ведение международных дел КОНРа, сопровождал профессора Эйбля к государственному министру Богемии и Моравии Франку, который должен был одобрить текст воззвания. Принципиально Франк был с этим согласен, но потом прибавил: «Это воззвание далеко превосходит мою компетенцию, так как оно касается важного политического вопроса. Я должен доложить о нем Фюреру.» Но Франку не удалось установить связь с бункером Гитлера в Берлине, и он не решился на свою ответственность одобрить наше ходатайство.
При посылке в эфир этого воззвания западный мир узнал бы о существовании и значительности русского Освободительного Движения, и, возможно, что при известных условиях выдача Власова не состоялась бы. Сам текст этого воззвания после войны не мог быть найден ни в наследстве профессоров Эйбля и Рашхофера, ни у Жеребкова.
Последнее усилие
Чем безнадежнее становилось военное положение, тем фантастичнее становились предлагаемые планы, чтобы спасти Германию или хотя бы часть ее, а, с другой стороны, не допустить выдачи власовской армии Советскому Союзу. Тогда мы считали выдающимися такие планы, которые сейчас звучат как авантюрные и нереальные. Однако они, благодаря ежедневно меняющейся военной обстановке, всегда устаревали. Я здесь не хочу говорить о планах обороны, разработанных немецкой стороной в районе Богемских гор или «Альпийской Крепости», из которых ничего не вышло, а ограничусь лишь нашими замыслами — как спасти Власова и его армию.
Никто из нас не мог себе представить, что союзники ограничатся победой над Германией. Мы все верили, что после этого наступит решающий конфликт между Западом и Востоком, в котором власовская идея приобретет весьма серьезное значение. В связи с этим мы думали, что у Власова будет шанс только на признание его как военного фактора, и что он будет признан западными державами таковым. При этом ему, конечно, не следовало слишком идентифицировать свои интересы с немецкими. Поэтому на последнем заседании КОНРа 28 марта 1945 года в Карлсбаде было решено сконцентрировать все имеющиеся силы в районе Иннсбрука или Зальцбурга. Быстрое передвижение фронтов оставляло возможность сосредоточить наши части еще только в лесах Богемии, особенно там, где горные хребты опоясывают Богемский котел с востока и севера.
«Богемский котел» — старое географическое понятие. Он ограничивается Баварским лесом, хребтами Ризе, Фихтель и Эрц и Татрами, а Прага расположена как раз посередине. Протекторат Богемии и Моравии, равно как и район Судетов до начала мая 1945 года мало пострадали от войны. Поэтому идея сводилась к тому, чтобы усилить Власова до возможного предела в военном отношении и этим обратить на него внимание союзников. В связи с этим, Власов даже обдумывал совместные действия с национальным чешским движением. Мне же тогда уже было ясно, что национальные чехи этого плана не одобрят, что и подтвердилось при разговоре с генералом Клечандой 17 апреля 1945 года.
При этом существовали и другие части, на которые Власов мог рассчитывать. В марте 1945 года Паннвиц со своим кавалерийским корпусом — двумя казачьими дивизиями в 25.000 бойцов — подчинился Власову. Кроме того, существовал Русский Охранный Корпус, сформированный Вермахтом, насчитывавший одно время до 15.000 бойцов, но впоследствии сократившийся до 5.000. Он состоял главным образом из младшего поколения русских эмигрантов из Югославии и других стран; этой части под командой генерала Штейфона, было дано обещание использовать ее на фронте против Советского Союза. Но вместо того эта добровольческая часть из русских эмигрантов была вынуждена воевать против коммунистических партизан в Югославии, что вызывало возражения у участников, так как многие из них выросли в Югославии и с симпатией относились к этой стране. Они в достаточной мере говорили по-сербски или по-хорватски, и многие были женаты на сербках и хорватках.
В Югославии было два рода партизан: верные Королю, под командой генерала Дражи Михайловича, и красные — под руководством Тито. До конца 1943 года англичане поддерживали Михайловича, но после по требованию Сталина они эту поддержку прекратили и стали помогать Тито. Генерал Михайлович, предоставленный самому себе, не имел возможности продолжать борьбу. В марте 1946 года он был предан сторонниками Тито в Боснии и захвачен в плен, а после показательного процесса — казнен коммунистами.
Власову подчинился также и созданный СС в Югославии специальный полк «Варяг», под командой полковника Семенова, который был своего рода конкурентом Русского Охранного Корпуса.
Даже французы, входившие в состав дивизии «Шарлемань» и в другие добровольческие отряды, хотели присоединиться к Власову. Эти люди, которые отличились на Восточном фронте и которые силой в несколько сотен принадлежали к последним защитникам Берлина, оказались в таком же безвыходном положении, как и власовские солдаты: им было невозможно укрыться в Германии, занятой союзниками. Сдаться в советский плен было равносильно смерти. И во Франции они были бы осуждены как изменники.
Поскольку они еще существовали, заявили о себе и русские добровольческие батальоны, которые были в подчинении немцев. Мы считали возможным усилить наши ряды и мобилизацией словенского населения и сербскими добровольцами. Мы думали также и о том, как найти союзника в нашем последнем сопротивлении в еще боеспособной армии генерал-фельдмаршала Шёрнера. С этой целью генерал Ашенбреннер послал парламентеров в Иозефштадт к Шёрнеру, который, однако, отклонил участие в этом плане на том основании, что он не мог действовать без одобрения Гитлера.
Наконец, у нас была надежда при содействии государственного министра Франка мобилизовать чешский легион для совместной борьбы с большевиками. Эти легионеры жили в Богемии. Помимо этого, офицерский и унтерофицерский корпус в Чехии находился с 1938 года «в отпуску». Но и тут у Франка не хватило мужества действовать без согласия Гитлера. Для вооружения, как мы думали, можно будет привлечь еще работающую военную промышленность в Брно и заводы Шкода в Пильзене. Помимо этих
