вождя.

Последовавшие исправления истории

Власов и другие генералы оттеснили немцев на 200 километров. Он оказался в числе больших героев, спасших Москву. Их фотографии помещались во всех газетах, за границей тоже обратили на них внимание.

Много лет после войны я старался отыскать эти страницы в выпусках «Правды» и «Известий» с описанием великой битвы за Москву, но без всякого успеха. В архивах библиотек, где хранились номера этих газет, нужные страницы были изъяты. В конце концов, нужной копией меня снабдил русский по происхождению профессор Георгий Мейер, который ныне проживает в Вашингтоне и является членом Конгресса Русских Американцев. Он достал эту фотокопию из архива Белого Дома. Из микрофильма не больше квадратного сантиметра получилась первая страница газеты «Известия» от 13 декабря 1941 года. Ее можно было без труда прочитать и узнать лица на фотографиях. Вся первая страница посвящена битве за Москву. Большое заглавие звучит так: «В последний час. Провал немецкого плана окружения и взятия Москвы. Поражение немецких войск на подступах к Москве».

На нижней части этой страницы «Известий» помещено девять фотографий героев этой битвы. Величина и порядок помещения их в согласии с рангом изображенных. Так как Жуков командовал участком фронта (по-русски тут употребляется термин «фронт», что соответствует немецкому выражению «хересгруппе»), то в газетах ему было предоставлено первое место: его фотография находится посередине страницы. Справа и слева помещены восемь фотографий генералов, которые в битве за Москву особенно отличились, и между ними генерал-майор Андрей Андреевич Власов, командовавший армией на этом участке фронта. Статья даст точное описание преследования немецкой 2-ой бронетанковой и 106-й пехотной немецких дивизий под давлением наступавших на запад частей генерала Власова.

Мне не надо подчеркивать, какое значение имеет такая оценка, помещенная в партийной прессе. Конечно, такое превозношение Власова не могло быть совмещено с его дальнейшим поведением в Германии, в связи с созданием Русского Освободительного Движения — РОА. Поэтому исторический облик Власова необходимо было исправить. Оттого я предполагаю, что эта первая страница «Известий» в советских архивах была заменена другой, на которой не было ни фотографии Власова, ни упоминаний о нем в тексте.

Все это напоминает роман Орвелла «1984», в котором описывается, как особое министерство целиком занято перепиской газет и журналов, чтобы исторические события соответствовали постоянно меняющейся партийной линии.

Опять у Сталина — начало конца на Волхове

В начале 1942 года Власова производят в генерал-лейтенанты. Его третье посещение Сталина описывает тот же зондерфюрер Борман.

Прошло три недели, и до сведения Власова доводится приказ: он должен сдать командование своей армией и немедленно явиться в Кремль. Власов очень удивлен, ведь он только что обсудил со Сталиным все, что заслуживало упоминания. Он не может понять, что разыгрывается на самом деле. Неужели он все- таки ошибся, и его доклад оказался недостаточным. Стоит ли он действительно перед концом или это может стать новым началом? Возможно и то, и другое.

Через несколько дней Власов в Москве. Пока еще он не может предполагать, что тяжелый, но блестящий период, «московский» период его военной деятельности, закончился, и его ожидает новое мрачно затемненное поле деятельности, над которым будет стоять название «Волхов». И на этот раз никто не может сказать, что Сталин задумал в отношении Власова. Шапошников сухо замечает: «Своевременно вы это узнаете». Пора к этому приступить.

Вместе с Шапошниковым Власов направляется, в Кремль. В комнате Поскребышева собралось блестящее общество: маршал Ворошилов, генерал Василевский и секретарь ЦК Маленков. Через несколько минут появляются наркоминдел Молотов и Берия, широко известный шеф НКВД. Последним приходит генерал Новиков, командир ВВС.

«Эге! — думает Власов. — Это становится интересным…» Берия уже здесь в передней подчеркивает свою важность и дает всем почувствовать, что здесь в Кремле — он как у себя дома. Молотов тоже выступает с большой уверенностью. Остальные кажутся смущенными и ведут себя тихо, да и сам Власов чувствует себя не совсем по себе. Поскребышев смотрит на часы и говорит: «Пора! Приготовьтесь!» Вскоре после этого он открывает дверь в кабинет Сталина, и присутствующие наркомы и генералы один за другим направляются к хозяину.

Сталин стоит перед массивным столом совещаний и слегка кивает головой. Все почтительно его приветствуют. Сталин показывает рукой на стулья. Первым садится Берия, за ним Молотов. За ними занимают места Ворошилов и Маленков. Остальные продолжают стоять. Сталин тоже садится и как будто некоторое время размышляет. Шапошников, Василевский, Власов и Новиков выстроились по другую сторону стола.

Быстрым взором Власов окидывает собрание, к которому единственно не подходит Молотов, одетый в штатский костюм. Маленков одет почти так же, как и Сталин, — незаметная тужурка, обычные брюки, высокие сапоги. Ему лет сорок, он толст и производит впечатление больного, распухшего человека. Но он не глуп и прежде всего является ходячим справочником для Сталина, которым диктатор постоянно пользуется. Сегодня ему придется многое перенести. Совсем по-другому выглядит Ворошилов. Он сознает важность поста, который он занимает, и изображает опытного, ответственного вождя, на плечах которого лежит вся ответственность. Задумавшись, со складками на лбу и приподнятыми бровями, он сидит здесь самоуверенно и одновременно ловит каждое слово из уст своего хозяина. Хитроумный и лукавый Василевский, как лиса в засаде, вертится как угорь, но проявляет предельную преданность. Его начальник Шапошников производит впечатление, как будто он ничем не хочет выделяться. Он отлично понимает, что ничем не заставит позабыть его прошлое старого царского офицера… Наркоминдел Молотов сидит спокойно, с видом, что он ждет когда спросят об его мнении. Власов стоит на вытяжку и терпеливо ждет — как будут развиваться события, которые пока представляют собой для него загадку.

Теперь Сталин начинает говорить. Он сначала обрушивается на Маленкова с градом вопросов. При короткой паузе Маленков открывает свою записную книжку, но мало ею пользуется. Ему приходится давать ответы по бесконечному количеству вопросов. Власов искренно удивляется — как этот человек может все сохранять в памяти: производство самолетов, численный состав частей, условия транспорта, имена, названия, цифры… На каждый вопрос у него имеется немедленный ответ, как будто он сам начальник Генерального Штаба.

«Так, — говорит Сталин. — Теперь вы слышали, что наше положение совсем не так плохо. Только в воздушных силах, мне кажется, многое не в порядке. В чем дело, Новиков? Почему у вас все не ладится?»

Берия считает в этот момент, что ему нужно вмешаться, и говорит: «Очевидно, придется проверить вашу лавочку. Воображаю, какие у вас там хорошие порядки!»

Новиков еще больше бледнеет, но ничего не отвечает.

«Оставьте это пока! — говорит Сталин. — Время торопит. Положение под Ленинградом требует быстрых и решительных мер. Здесь любым способом необходимо добиться облегчения. Генерал армии Мерецков — тупица. На своем фронте ничего путного не достиг…» И, взглянув стороной на Новикова, добавляет: «Там воздушные силы оказались совершенно несостоятельными.»

Тот, к кому обратились, еще больше бледнеет и смущенно смотрит вниз. Кажется, будто он хочет что-то ответить, но Сталин движением руки, не вызывающим сомнения, не дает ему слова и продолжает:

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату
×