разобраться, просто не могу иначе!
— Уже поняла. — Расстроенная подруга махнула рукой. — Осторожней там: тебя из дебрей Запределья вытаскивать будет некому!..
Ворх заверил, что присмотрит за мной лично, Линга согласно фыркнула, и мы бесшумно двинулись вперед. Я почти сразу впала в полудрему, убаюканная медленной и осторожной поступью надхи, поэтому не могу сказать, сколько времени заняло наше путешествие, но зато момент прибытия почувствовала сразу и без посторонней помощи.
По мере приближения к интересующему нас уголку природы под закрытыми веками разливалось мерцающее голубоватое сияние. Оно, как-то незаметно добавившись к привычной цветовой гамме, постепенно становилось все сильнее и под конец уже просто резало глаза. Я встряхнула головой, приняла вертикальное положение и осмотрелась. Лес как лес, и опушка ничем не отличается от прочих — на первый взгляд, во всяком случае. Тихий заснеженный пейзаж, залитый светом луны, сквозь который пробивается то самое свечение. И что бы это значило?!
Я соскользнула с пушистой спины в глубокий нетронутый снег и медленно побрела вперед, на всякий случай держась одной рукой за шею неслышно шагающей рядом Линги. Превозмогая слабость, я кое-как удерживала в сознании проступившую «картинку»: две неравные пересекающиеся окружности, обозначенные буйным пламенем; в центре «пятачка», образовавшегося в месте их наложения, — еще один круг, совсем небольшой (а свечение характерного оттенка недвусмысленно говорит о том, что его рисовали живой кровью). И три яростно пылающих костра, возле них — сгустки красноватой темноты, из которых медленно вытекает жизнь…
Я, подчиняясь интуиции, выбрала целью среднее, самое маленькое пепелище и, опустившись на колени, стала разгребать успевший смерзнуться снег. Ворх молча отодвинул меня в сторону, к нему присоединилась Линга, и скоро их общими усилиями был расчищен весь интересующий меня участок. Я сбросила рукавицы и для начала коснулась ладонью колких темных льдинок, обозначавших границы круга. Ошибиться невозможно — это была кровь Дина: на какой-то момент я ощутила его запах и прочувствовала гулкое биение отчаянно колотящихся сердец как собственный пульс…
Накатившая слабость чуть не уложила меня пластом там же, в сугробе, но я усилием воли удержалась в сознании. Надха обеспокоенно всмотрелась в мое наверняка позеленевшее лицо и села рядом, следя за каждым движением, а я поползла дальше, не вставая с колен. Вот и кострище. Я опустилась в снег, отдышалась, дотянулась до самого центра темного пятна и зачерпнула полную горсть пепла…
В морозном воздухе, слегка синеватом из-за подступивших сумерек, медленно клубился мощный столб особенно густого дыма над костром, горевшим в пока незанятом круге. Неожиданно прямо в огонь вонзились две ослепительно-яркие молнии, появившись ниоткуда и наполнив пространство сухим шелестящим треском. Дым прянул во все стороны сразу, окутав опушку плотным удушливым облаком, затем, словно устыдившись и опомнившись, опять собрался в столб, на фоне которого постепенно выткались два полупрозрачных силуэта. Еще миг — и внушительные фигуры, вдруг обретя цвет, плотность и объем, ступили на притоптанный снег, уже будучи вполне узнаваемыми: двое высоких статных мужчин в свободных одеяниях, с резными посохами в руках и волнистыми волосами ниже плеч.
Лицо брюнета в черно-белом украшали округлая ухоженная бородка и философское выражение; черты второго — в серебристом — были до такой степени размыты, что можно было только судить о том, куда он смотрит, и то не наверняка. Первый, с интересом оглядевшись, остановил свой взор на моей неподвижно застывшей тушке, потом поднял глаза на принца и жизнерадостно разулыбался:
— Так-так-так! Давненько нас не беспокоили на предмет откупа жизни, а?
Он подтолкнул своего спутника локтем, но получил в качестве ответа лишь безмолвный кивок. Потом вдруг посерьезнел, откашлялся и, сурово нахмурив брови, пророкотал густым басом, обращаясь к Дину:
— Что заставило тебя, смертный, потревожить наш покой?
— Без весомой причины я не осмелился бы на столь дерзкий поступок, о небожители! — Голос Дина звучал уверенно и спокойно, хоть и был напряжен как натянутая струна. — Я прошу позволения у тебя, Бог Смерти, и у тебя, Бог Времени, откупить право на жизнь для этой женщины!
Брюнет внимательно пригляделся к стоящему навытяжку принцу:
— Ты впервые проводишь обряд самостоятельно?
— Да! — Дин отвечал громко, кратко и четко.
— Оно и видно! Расслабься, она не умрет, пока мы не закончим переговоры. Время течет сейчас лишь для тех, кто стоит в пределах
— И все же я не хотел бы медлить!..
— Будь по-твоему, — снова разулыбался брюнет, подмигивая коллеге. — Желание клиента — закон! И на сколько лет хотел бы ты отсрочить ее смерть?
— На сто пятьдесят!
Густые брови бородача взмыли верх, он присвистнул и снова обратился к Богу Времени:
— Вот это я понимаю! Истинно по-королевски: просить так просить! Впрочем, у вас в роду и двести лет жизни не предел, есть где разгуляться… Ты хоть знаешь, как принято рассчитываться за подобные услуги?
— За десять лет ее жизни — год своей! — кивнул принц, не сводя немигающего взгляда со своего собеседника.
— Итак, что же у нас тогда получится…
Брюнет задумчиво пожевал губами, но в этот момент безликий бог, до сих пор внимательно разглядывавший мое неподвижное тело, тронул его за плечо и поднял вверх указательный палец, не то призывая к молчанию, не то предупреждая о чем-то. Бог Смерти кивнул, сделав несколько неторопливых шагов, подошел к самой границе пылающего круга и некоторое время рассматривал меня и так и этак, задумчиво качая головой. Затем вернулся в центр, встал у ровно горящего костра, утвердил в снегу посох и сложил поверх него руки.
— У вас ведь нет недостатка в женщинах, почему же ты так хочешь сохранить жизнь этой?
Несмотря на неожиданность вопроса, Дин долго не раздумывал:
— Потому, что без нее моя собственная жизнь теряет всякий смысл!
— Хм, как тебя зацепило! — Бог Смерти помедлил со следующей фразой. — Видишь ли, тут есть некоторые сложности…
— Что?!! — Взгляд еще больше потемневших глаз принца, казалось, метал искры.
— Ты действительно уверен, что тебе нужна именно эта женщина?
— Да!
— За нее придется платить втрое, между прочим!
— Я согласен!!! — Ответ прозвучал раньше, чем бог успел закончить фразу.
— Девчонке-то как с парнем повезло! — покачал головой бородач, снова повернувшись к Богу Времени. — Что ж…
Он подбросил свой посох в стылый воздух, перехватил его как указку, но тут снова зазвучал голос принца:
— У меня есть еще одна просьба.
— Говори, — разрешил брюнет, опуская посох и заинтересованно вскидывая брови.
— Я, как величайшей милости, прошу вашего позволения и помощи, чтобы разделить с ней особенность, свойственную представителям нашего рода: сохранять молодость и красоту до самого смертного часа!
— Вот уж у кого губа не дура! — искренне развеселился бог и расхохотался, подталкивая коллегу локтем в бок. — А ты не подумал, что вся эта роскошь может в конце концов достаться кому-нибудь совсем другому?!
— Я настаиваю на своей просьбе! — Дин упрямо склонил голову, не сводя напряженного взгляда с небожителя и хмуря брови.
— Да мне-то что, тебе рассчитываться! Кстати, ты знаешь…
— Так же, как и за жизнь! — перебил его Дин, с трудом сглатывая. — И я согласен! Только умоляю
