Приподнятая бровь придала чарующему взору выражение ненавязчивой укоризны, легкая усмешка тронула губы, и ухажер медленно покачал головой, словно удивляясь такому легкомыслию. Нет, мысли читать он вряд ли умеет, скорее всего просто разглядел, что выражение моего лица сменилось на совсем уж каверзное.
Пришлось немедленно устыдиться своих недостойных намерений, опустить очи долу и, сдерживая смех, смиренно ждать развития сюжета. Я не сомневалась, что смогу при необходимости остановить своего не на шутку разошедшегося поклонника, ведь заигрываться в любом случае не собиралась. Очень кстати было бы еще и застенчиво покраснеть, но с этим в последнее время не ко мне… Процесс обольщения (или совращения? Какая, впрочем, разница — результат все тот же) меж тем пошел полным ходом.
Гладкие теплые ладони коснулись моих плеч, скользнули по рукам, спине… Нет, не ладони — оставшийся двухсантиметровый зазор был заполнен хорошо заметными для моего «скрытого зрения» крохотными энергетическими вихрями, которые даже через тонкую ткань блузки ласкали кожу нежнейшими прикосновениями. Я невольно подивилась про себя: а ведь и впрямь — лихой мастак с энергией управляться, мне так ни за что не суметь! Ощущение было непривычным, но удивительно приятным, и я позволила себе расслабиться и, прикрыв глаза, молча впитывала новые впечатления.
Закончив оглаживать все, до чего сумел дотянуться, коварный искуситель с деликатной настойчивостью привлек меня к себе одной рукой, другой — отвел мои рассыпавшиеся по плечам волосы за спину. Затем склонился, окутав шелестящим пологом густых кудрей и медовым запахом цветущего клевера; его губы мягко прихватили кожу на шее, кончик языка медленно скользнул к мочке уха… Сильные пальцы осторожно тронули мой подбородок, приподнимая лицо, а чуть расширенные зрачки вишневых глаз будто заглянули в самую глубину души…
Первое прикосновение теплых губ, едва ощутимое, было скорее обещанием, нежели настоящим поцелуем. Гораздо более осязаемым казался взгляд бездонных глаз из-под приопущенных ресниц. А вот следующий поцелуй был что надо: изысканный, долгий, нежный и уже откровенно требовательный… Жаркая волна прокатилась по всему телу снизу вверх и бесславно сгинула, разбившись о ледяную броню, в которую с недавних пор было наглухо заковано мое измученное сердце.
Я глубоко вздохнула, окончательно приходя в себя, погладила мужчину по щеке и отстранилась, мягко, но решительно. Вишневые глаза вопросительно взглянули на меня в упор — я отрицательно покачала головой.
— Что-то не так? — едва слышно выдохнул ночной гость.
Вот еще только задушевных разговоров мне сейчас и не хватало! Но грубить по-прежнему не хотелось.
— Для родственника ты чересчур пылок…
— Кровного родства между нами нет и в помине! — Красавец небрежно пожал плечами, не выпуская меня из объятий. — Скорее мы с тобой близки по своей сущности.
— Именно поэтому я в отношении тебя предпочла бы душевную близость физической! — Мне все- таки удалось немного смягчить категоричность неожиданного заявления доверительным тоном.
Брови собеседника удивленно взмыли вверх. Еще несколько долгих мгновений он, отстранившись, разглядывал меня, потом разжал руки, отступил назад и… расхохотался до слез.
Я с облегчением перевела дыхание: нежданный поклонник оказался неглупым и с чувством юмора в придачу, так что был шанс разойтись по-хорошему. Родственничек рухнул в необъятное кресло и продолжал укатываться, запрокидывая голову и встряхивая своей роскошной гривой. Мне надоело изображать столб, и я устроилась в соседнем кресле в излюбленной позе: поперек сидения, спиной опираясь о подлокотник и перебросив скрещенные ноги через другой.
— Чего только не измышляли дамы, пытаясь набить себе цену притворным отказом, но до такого пока еще никто не додумался! — Фадиндар, отсмеявшись, утирал выступившие слезы, продолжая разглядывать меня во все глаза.
Я кротко вздохнула, поняв, что разговора по душам не избежать:
— Не в притворстве дело. Я вовсе не собираюсь набивать себе цену…
— Поскольку она и так высока — с разбега не допрыгнуть! — ехидно улыбнулся мой собеседник. — Неужели предлагаемое мной настолько плохо, что совсем тебя не впечатляет?!
— Как раз наоборот. — Я, решив не церемониться, окинула его долгим красноречивым взглядом. — По-моему, слишком хорошо, чтобы разменивать всю эту роскошь на мелочи вроде случайных экспериментов от нечего делать.
В глубине вишневых зрачков загорелись искорки неподдельного интереса.
— А ты и впрямь непроста, родственница! — Он коротко хохотнул и умолк, вприщур глядя на меня. — Во всяком случае, до сих пор ни одна из женщин душевной близости со мной не возжаждала — всех вполне устраивала постельная…
— Таков удел нестандартных, — задумчиво кивнула я. — Их мало кто понимает, поскольку разбираться в потемках чужой души немного найдется охотников…
— О ком из нас ты говоришь?
— Угадай с трех раз! — Я успешно подавила зевок и устало потянулась. — Во всяком случае, дядюшке не стоило так уж торопить события. Да и подмешивать в мое питье всякую дрянь было, мягко говоря, весьма рискованно — я ведь чуть было всерьез не рассердилась!
— Подожди-ка, ты о чем? — непонимающе нахмурился обломавшийся герой-любовник.
— А ты не знаешь? — насмешливо прищурилась я.
— Не имею ни малейшего представления! — твердо проговорил Фадиндар. Вишневые глаза теперь смотрели остро и внимательно.
— Кто же еще, кроме тебя, мог побеспокоиться о появлении лошадиной дозы «возбудителя» в моем бокале?!
— Была бы ты мужчиной, разговор бы закончился вызовом на поединок за нешуточное оскорбление! — фыркнул сидящий напротив скромник. — Мне, знаешь ли, нет необходимости прибегать к столь пошлым и примитивным ухищрениям, чтобы заполучить женщину в постель!
— Предпочитаешь обольщать в открытую? — поддразнила я.
— Конечно! Результат без процесса теряет половину прелести! — пожал плечами красавчик. — Так что это скорее всего попытка моей — прошу прощения,
— На которого? — Мне и в самом деле стало интересно.
— Насколько помню, сестричка всегда была неравнодушна к брюнетам.
Я только хмыкнула: удачи, заботливая наша девочка, семь футов тебе под копчиком! Но вернемся к нашим баранам.
— А как насчет наследства? Дядюшке, надо полагать, не пришлось тебя долго уговаривать?
— Знаешь, очень может быть, что столь неожиданный от ворот поворот явился для меня слишком сильным потрясением и сказался на умственных способностях, и без того скромных, — усмехнулся Фадиндар, игриво мне подмигивая, — но я ведь и в самом деле не понимаю, о чем речь!
Пришлось поверить ему на слово и конспективно изложить содержание недавнего приватного разговора в дядюшкином кабинете. Лицо моего собеседника стало серьезным. Он, хмурясь, уставился в пространство куда-то мимо меня и некоторое время сидел молча, барабаня изящными пальцами по широкому, обитому бархатом подлокотнику.
— Вот, значит, каков расклад! — изрек Фадиндар, снова переводя взгляд на меня. — Нет, я, конечно, знал, как будет распределяться наследство согласно традициям и законам, но настолько далеко идущие планы уважаемого дядюшки для меня новость. Спасибо, что просветила! И поверь наконец — я пришел сюда не по чьей-то указке, а по собственному желанию, вполне объяснимому — хотел провести с тобой ночь. Тем более… — Не договорив, он махнул рукой.
— Знаешь, а ведь он кое в чем прав. — Мысль, внезапно посетившая мою гудящую голову, всерьез тянула на озарение. — Мне и в самом деле не справиться с таким большим наследством, да и ни к чему оно мне, говоря откровенно. Так что вернее всего будет передать его тебе.
