— Ваш парень?
Джулия равнодушно пожала плечами.
— Когда-то он был моим парнем, но потом решил, что ему нужна другая женщина. Тем не менее у нас остались нормальные отношения. Кен ухватится за возможность подзаработать обеими руками.
Саймон почувствовал, как застучало у него в висках. Наплевать, какие там у них сохранились отношения. Парень сделал больно Джулии, не надо, чтобы он лишний раз показывался ей на глаза.
— Патрик найдет кого-нибудь еще.
— Вы мне не доверяете?
— Я не доверяю Кену.
— На него можно положиться. У него хорошие руки, и он не проболтается обо мне.
— Дело не в этом, Джулия. Я не нанимаю людей, у которых нет мозгов. Если Кен отказался от вас, не увидел то, что в вас есть, то он далеко не так сообразителен, как вам кажется. Думаю, Патрик решит эту проблему.
Джулия хотела что-то сказать, но только открыла и закрыла рот. Саймон взглядом дал понять, что эта тема исчерпана.
— Ладно. Наверное, мне и впрямь не следовало вмешиваться в дела Патрика. Он может подумать, что я ему не доверяю. В следующий раз я просто подскажу, как сделать лучше и обойтись без ненужных трат. Он ведь все-таки помогает мне осваивать искусство флирта.
К сожалению, мрачно подумал Саймон. Ее успехи порой пугали его. Близость Джулии пробуждала в нем запретные желания, и обуздывать их становилось все труднее. Возможно, она права, причина в том, что у него давно не было женщины. Но в любом случае он ни за что не оставит ее без партнера на этой вечеринке.
11
Впервые в жизни Джулия была близка к тому, чтобы упасть в обморок. Через полчаса придут приглашенные Саймоном гости, и начнется та самая вечеринка, которой она боялась. Все будут есть, пить и вести умную беседу, и только «почетный гость» окажется не у дел. Уже сейчас Джулию била нервная дрожь, предвестница провала.
Она опустила руку в карман юбки, надеясь найти пакетик жевательной резинки.
— Джулия, вам нездоровится?
Саймон. Наверное, он смотрит на нее, но если она поднимет голову и встретит спокойный, внимательный и понимающий взгляд серо-голубых глаз, то сорвется и расплачется, а может быть, даже лишится чувств. Он надеется на нее, верит в нее, а она… Любая другая женщина, окажись она на месте Джулии, знала бы, что делать, как вести себя. Любая, но не она. Ребекка Армстронг без всякого труда справилась бы с ролью хозяйки и наверняка получила бы от этого огромное удовольствие. Впрочем, Ребекка нашла бы себе занятие получше. Она брала бы у Саймона уроки любви, а не ходила бы по комнате с книжкой на голове. Любая другая женщина уже нашла бы дорогу в его постель и…
Картина, нарисованная воображением, была настолько реальной, что Джулия потрясла головой, прогоняя не к месту возникшее видение.
— Джулия? — В голосе Саймона прозвучала тревога, и ей ничего не оставалось, как посмотреть на него.
Он стоял перед ней, высокий, широкоплечий, в темном костюме с гвоздикой в петлице — такой, каким она его и представляла, но только еще красивее. Еще соблазнительнее.
— Гости уже здесь? — пролепетала она.
— Еще не все, но я зашел к вам не поэтому.
— А почему?
Он улыбнулся.
— Вам пришлось несладко в последнее время. Я требовал, наверное, слишком многого.
— Нет-нет, все в порядке.
— Я знаю, о чем говорю.
Саймон отлично понимал, что взятый ими темп не под силу даже ему. В последние дни они сосредоточились на этикете, на уроках танцев, на титулах и званиях, на умении вести беседу и развлекать гостей. Кроме того, он нанял специального преподавателя для постановки правильного произношения. Джулия пришла в восторг от изысканной серебряной и фарфоровой посуды, и Саймон с удовольствием поведал ей несколько занимательных историй, рассказал об отличиях веджвудского фарфора от мейсенского и продемонстрировал особенный способ заварки чая.
— Ну хорошо, пусть будет по-вашему, — согласилась Джулия, видя, что ее наставник чем-то серьезно озабочен.
— Так вот, моя дорогая леди, вы проявили чудеса терпения и выдержки, вы были образцовой ученицей, но при этом ничего не получили для себя лично.
— Я жила в вашем доме.
— В котором вам было довольно одиноко.
Он это заметил, с грустью подумала Джулия.
— Вы купили мне кучу нарядов, а обувь я, наверное, не сношу до конца жизни.
— Однако вы предпочитаете старое платье и сбитые босоножки, в которых приехали сюда в первый день.
— Извините, — пробормотала Джулия, коря себя за неблагодарность. — Просто я не привыкла носить новую одежду.
— Я рад, если что-то из купленного пригодится вам в будущем, но сейчас хочу преподнести небольшой подарок. — Саймон протянул ей упакованную в красивую бумагу и перевязанную лентой коробку.
— Подарок? Вы делаете мне подарок?
— Да, подарок. А что тут такого? Все люди получают подарки. Вам ведь тоже что-то дарили, не так ли?
— Да, дарили. На день рождения и на Рождество. Но их просто клали в бумажный пакет. Никто и не думал, что подарок надо заворачивать в такую вот красивую бумагу. — Джулия осторожно, словно боясь разбить, приняла коробку и посмотрела на Саймона. — Откройте сами, а то я боюсь испортить ленточку.
Он покачал головой и улыбнулся.
— Давайте сделаем это вместе. Вы потяните за один конец, а я за другой. Ну же, смелее.
Освободив коробку от бумаги, Джулия сняла крышку.
— Боже…
— Нравится?
— Это мне?
— Вам.
— Но… Как вы смогли вспомнить? Я уже и сама о нем забыла. Прошло столько времени. Господи, оно такое красивое.
— Оно создано для вас. Вы уже научились ходить на каблуках и, может быть, когда-нибудь наденете это платье для мужчины, которого полюбите.
Джулия посмотрела Саймону в глаза. Он преподнес ей то самое платье, от которого они отказались в магазине у Кэтрин. И те волшебные туфельки на высоком каблуке, из-за которых она едва не упала.
— Нет, Саймон, это все не для меня. Такие вещи должна носить другая женщина.
Джулия старалась не смотреть ни на платье, ни на туфельки. Да, ей хотелось быть этой другой женщиной, но ведь благородство дается от рождения, его нельзя купить, ему нельзя научиться за три недели. Эти вещи предназначались благородной леди, а не выскочке, лишь недавно научившейся пользоваться ножом и вилкой.
— Я… я не тот тип. Я… ну не знаю… мне не хватает… ммм… сексуальности.
