костей. Она поежилась.
Я собрался уходить, и тут Саманта меня заметила. Помахала, я сделал вид, что снимаю ботинки, – она кивнула. Мы стояли рядом и смотрели на памятник.
– Вы простите, что я сбежала, – сказала она. – Я собиралась к вам подойти, правда собиралась.
– Ничего страшного.
– Давайте я прямо сейчас туда вернусь.
– Незачем.
Снова налетел порыв ветра. Саманту трясло от холода. Я отдал ей свое пальто.
– Спасибо.
Я кивнул.
– Вы с кем-нибудь там познакомились? – спросила она.
– Мы все собираемся вместе куда-нибудь пойти, когда закончится эта траурная тягомотина.
Она слабо улыбнулась.
Мы помолчали.
– Я так устала! – Саманта посмотрела на меня. – Понимаете?
– После маминых похорон я проспал целую неделю. Все решили, что я заболел. Даже в больницу возили.
– Я не знала, что у вас мама умерла.
Я кивнул.
– А сколько вам было?
– Пять.
– Ничего, если я спрошу, почему она умерла?
– Рак груди.
– Вам, наверное, тяжело пришлось.
Я улыбнулся:
– Вам легче от этого разговора?
– Если честно, да.
– Ладно.
– Вы не сердитесь?
– Нет, за что?
– Ну, что… – начала Саманта и замолчала.
Я сказал:
– Может, у вас нарколепсия?
Она улыбнулась. Мы еще помолчали. Повсюду играли блики от волн.
Саманта сказала:
– Они с ним всю ночь сидели. Сослуживцы. Устроили праздник, типа, у него день рождения. Я знаю, они хотели как лучше. Только они-то завтра на работу пойдут, а я останусь разгребать.
Я кивнул.
Она показала на памятник:
– Мы дружили.
– Я знаю.
Саманта посмотрела на меня.
– Мне Энни сказала.
– Правда? Зачем?
– Извините.
– Вы тут ни при чем.
– И все равно извините.
– Жизнь такова, какова она есть.
Я не ответил.
– Это он.
– Йен. – Саманта кивнула, вытерла слезы и засмеялась. – Нет, правда, ведь это же смешно. Только- только я начала привыкать, что его… И тут опять. Бред какой-то. – Она снова засмеялась. – Это шутка такая, что ли?
Я обнял ее за плечи, она прижалась ко мне. Мы так и стояли, пока ветер совсем не разбушевался и у нее не замерзли ноги.
Когда мы вернулись, те немногие, что остались, уже надевали куртки. Джерри Гордан ушел, и сестра Саманты тоже. Саманта попросила меня подняться наверх и подождать ее там, но не успел я двинуться с места, как из кухни вышла ее мать, комкая мокрое полотенце.
– Ты куда ходила? – спросила она Саманту.
– Мне нужно было пройтись.
– А мне нужна была ты. Джули пришлось забрать Джерри… – Она посмотрела на меня, потом на Саманту, потом снова на меня. Улыбнулась жутковатой вежливой улыбкой. – Здрасьте. А вы кто?
– Итан Мюллер. Мы дружили с мистером Макгретом.
Она фыркнула:
– Мистером?
– Мама.
– По-моему, его никто так никогда не звал.
– Мама.
– Что, солнышко? В чем дело?
Саманта смотрела в пол, сжав кулаки.
– Ему, наверное, нравилось, когда вы его так называли. И очень. У-В-А-Ж-Е-Н-И-Е.
Сначала я думал, она просто сердится, но в тот момент стало ясно, что она пьяна. Полотенце потихоньку сползало на пол, она подхватила его в последний момент.
– Что с Джерри? – спросила Саманта.
– Твоей сестре пришлось везти его в больницу. Не смотри на меня так, с ним все нормально. Пара швов всего.
– Что случилось?
– Один из приятелей твоего отца, ублюдок… – Она замолчала, посмотрела на меня, видимо оценивая, насколько ее слова заденут мою нежную душу, и продолжила: – Да что там, мы же все тут друзья.
Я вежливо кивнул.
– Ричард его ударил. Вмазал ему, когда Джерри говорил тост.
– О господи.
– Я их всех вышвырнула. Макаки недоделанные. Они ему губу раскроили. Гд е ты была?
– Я же сказала, пошла пройтись.
Мать смотрела на нее, заводясь все больше и больше. Вдруг она повернулась ко мне и улыбнулась:
– А вы чем занимаетесь?
– Я продаю картины.
– Ничего себе! Вот не знала, что Ли увлекся искусством. Ой, простите, не Ли, а мистер Макгрет.
– Я помогал ему разобраться со старым делом.
Мать Саманты прямо зашлась от смеха.
– Да что вы? Это с каким же?
– Мама.
– Я просто спросила.
– Подождете наверху, ладно? – сказала мне Саманта.
– Я, наверное, лучше домой.
– Эх, Ли. Та к до самой смерти и не изменился. О господи, я сейчас лопну.
– Мама, можно тебя на минуточку? – Саманта утянула мать на кухню.
Поколебавшись, я тихонько пошел наверх.
Я не был здесь ни разу. В желто-коричневой спальне все еще напоминало о болезни хозяина: палка для
