- Пристают, - набравшись смелости, сказала Джас.
- Знаешь, спокойной ночи, - сказала я и отвернулась.
И все девочки тоже резко захотели спать.
18.00
Сегодня Джеки передала мне записку:
Под «покупками» Джеки подразумевает обыкновенную кражу. А я не хочу. Поэтому на большой перемене я заперлась в туалетной кабинке и уселась с ногами на толчок. Сижу себе, листаю журнальчик. И вдруг сверху из соседней кабинки заглядывает Джеки:
- Ты чем тут занимаешься?
- Изучаю оригами из туалетной бумаги, - ответила я, не поднимая головы.
- Так ты пойдешь? У нас целый список по-купок. Встречаемся за воротами после уроков.
И тут я взорвалась. Меня уже тошнит от этих близняшек-бумер: что Джеки, что Элисон - одним лыком шиты. Совершают насилие над моей личностью. Сама того не ожидая, я вдруг говорю:
- Никуда не пойду, да и вам не советую.
Джеки прямо обалдела:
- Ты что, христианка? Тогда где твой бубен? Так, вали за пальто - ждем тебя за школой.
- Нет, - сказала я и вышла из кабинки.
А она за мной, прет, как танк. И Элисон тут.
- Не дури, - наседает Джеки.
И вдруг я стала такая спокойная, прям как Зена, королева воинов, и говорю:
- Что ж, придется применить боевой прием. Пардон, если что кому сломаю, я до этого только на кирпичах тренировалась.
Джеки поначалу оторопела, но все же продолжала надвигаться на меня. И тут я издала боевой клич и заломила ей руку, сама не знаю, как у меня это получилось, но получилось. Если честно, я лишь однажды применила силу. И не на кирпичах, а на малышне, да и то тихонечко, когда они что-то не поделили в песочнице.
20.00
Звонила Джас:
- О тебе вся школа говорит. Ну ты гигант!
20.30
Ух, какая я смелая! Я первая драчунья в школе! Гм… и тут у меня возникла ассоциация со словом «дрочила», которое выучила Либби… Нет, уж лучше «гроза»…
Полночь
Йес!
9.00
Сегодня у «Стифф Диланз» концерт на город-ской площади. Том берет Джас, и девчонки тоже пойдут. Ну а мне как быть? Идти?
11.30
Мама все-таки не разрешает мне осветлить волосы.
- Мамочка, говорю я, - если бы у Мэрлин Монро была такая занудная мамочка, то не было бы у нас знаменитой блондинки.
- Не говори глупости, - ответила моя ма-мочка.
- Да, а как насчет Капричи [73]? Если бы мама запрещала ей…
И тогда мама швырнула в меня тапком. Отлично, в нашей семье уже практикуется насилие. Все, завтра звоню на детскую линию Эстер Рантцен…
14.00
Гврить нмгу, сдлала мску дллца…
14.30
Смыла маску, яичную. Теперь ею забило раковину.
16.00
Начинаю наносить макияж.
16.30
Два раза merde, черт-черт. Начинаю все сна-чала - ткнула кисточкой в глаз, и плачу.
17.30
Лежу, на глазах огуречные дольки, а ко мне незаметно подползла Либби и схрумкала их. Фу, напугала.
18.00
Звонила Эллен: полдевятого встречаемся на площади.
Полночь
Какой замечательный был вечер! Просто чудо с бантиком (См. «Джорджиальные словечки»)! А все потому, что Робби поцеловал меня. Бог Любви спустился на землю и прикоснулся ко мне. У меня выросли крылья…
«Стифф Диланз» играли классно: Джас, Том, Лео, Эллен и я зажигали по полной. Кстати, Ваза Ночная (Линдси) тоже тут. Робби играл божественно. Я сначала зажималась, а потом плюнула и танцевала в свое удовольствие. Я показала Тому с Джаской «домашние заготовки»… а потом… потом все стали танцевать, подражая мне. Целая куча народу.
Через какое-то время я вышла на задний дворик отдышаться. Я стояла, подставив лицо ветерку, и тут появился Робби. Я смутилась и хотела было уйти, а он вдруг взял меня за руку и говорит:
- Можно кое-что сказать?
А я:
- Ну да…
Я видела, что он смущен не меньше моего, и сказала:
- Слушай, если это насчет Джас и Тома, то прости. Теперь у них все хорошо.
- Я рад, - сказал Робби, - но дело не в этом. Просто я давно хотел… - И он меня по-целовал!!!
Я вся задребезжала от счастья, вся зазвенела внутри, словно я наполовину девочка, наполовину колокольчик. Это было… Это было в сто раз лучше, чем по нашей десятибалльной шкале поцелуев, это не поддается никакому измерению: фейерверки, сотни фейерверков взрывались в моей душе, сотни музыкантов играли божественную музыку, и я даже слышала шум морского прибоя - шшш…шшш… И все это в течение одного поцелуя!
А потом Робби говорит:
- Я давно хотел поцеловать тебя, хотя знаю, что это нехорошо.
А я от счастья потеряла дар речи, и получилось что-то нечленораздельное, вроде:
