— Это правда. — Жан-Люк подошел ближе. — Я люблю тебя, Хизер.
Она покачала головой.
— Я состарюсь и поседею.
— Я все равно буду любить тебя. Что мне до того, что время будет изменять твой облик, похищая молодость и красоту? Ты наполнила мое сердце. Я ждал тебя пять столетий.
Хизер прерывисто вздохнула.
— Ты всегда говоришь так красиво. — По ее щеке скатилась слеза. — Ты самый красивый мужчина на свете, но, боюсь, ничего у нас не получится.
Он смахнул с ее щеки слезу.
— Ты не забыла, что объявила страху войну? — Он обнял и притянул к себе. — Доверься мне.
— Я бы с радостью доверилась. Но это так трудно…
У нас есть это мгновение. — Он поцеловал ее в лоб. — Это прекрасное мгновение в жизни. — Он поцеловал ее в кончик носа. — Позволь мне любить тебя.
Его губы приблизились к ее губам.
— Жан-Люк. — Ее руки взлетели ему на шею.
Он нежно поцеловал ее, сознавая, что она может в любой момент ускользнуть. Он делал все медленно, искушая ее нежностью. В ответ ее тело прильнуло к нему. В паху у него затвердело. Не обращая на это внимания, он просунул руки ей под пижаму и неторопливо погладил спину.
Хизер вздрогнула. Он со стоном овладел ее губами. Она погрузила пальцы в его волосы.
— Хизер. — Он потерся носом о ее шею, ощущая под щекой биение ее сонной артерии. — Позволь мне любить тебя.
— Я не могу тебе сопротивляться, — прошептала она.
Вот и хорошо, но он хотел большего. Он хотел признания в любви. Он чувствовал, что и она любит его, только, возможно, еще не знает этого. Или боится себе в этом признаться. В любом случае он даст ей это понять. Заставит! кричать от удовольствия.
Он взялся за край ее майки, чтобы стянуть, но Хизер испуганно скрестила руки, закрыв на груди маленькую желтую птичку.
— Постой!
У Жан-Люка упало сердце. Отпустив ее, он отступил на шаг.
— Прости.
— Дело не в тебе. — Она указала на камеру в верхнем углу его спальни: — А в них.
Он начисто забыл о ней. Проклятый красный огонек продолжал мерцать. Неужели они не поняли, что вторгаются в частную жизнь? Жан-Люк постучал ребром ладони по своему горлу. Огонек погас.
— Мне неудобно, — пробормотала Хизер. — Что, если они включат камеру через пять минут, решив, что мы закончили?
Его брови поползли вверх.
— Через пять минут?
— Ладно, — буркнула она. — Я пока не участвовала в марафонских забегах. — Она сердито посмотрела на камеру. — Или в откровенных шоу.
Улыбнувшись, он прошел к тумбочке у постели и порылся в верхнем ящике. Вытащив оттуда пульт дистанционного управления, направил на камеру и нажал кнопку отключения.
— Ну вот. Теперь они нам не помешают.
— Хорошо. — Хизер с опаской наблюдала за его приближением. — Я… я все же не до конца убеждена, что из этого что-то выйдет.
— Знаю, но я умею быть убедительным. — Жан-Люк взял ее за плечи. — Всю ночь напролет.
Он потерся носом о ее шею, и по ее телу пробежала дрожь.
— Я не против стать объектом убеждения.
— Я на это очень рассчитываю. — Он потеребил ее ушко. — Итак, на чем мы остановились?
— Я собиралась сниматься в видео «Девчонки пришли в исступление».
Он не имел представления, что это, но звучало заманчиво.
— Хочешь прийти в исступление? — Он взялся за край ее майки.
Хизер приглушенно ахнула.
— Какого дьявола? Живем только раз.
Вопрос был спорный, но время для дебатов не подходило. Он сорвал с нее майку и отбросил в сторону. Маленькая желтая птичка слетела на пол.
Пухлые розовые соски затвердели прямо на глазах, словно умоляли взять их в рот. Жан-Люк опустил взгляд и, обхватив Хизер за талию, вдруг бросил на середину огромной кровати.
— Ого! — Она закачалась на пружинах.
Он приземлился рядом и опрокинул ее на спину.
— Закрой глаза.
— Что?
Отвернув от нее лицо, он развязал шнурок ее пижамных штанишек.
— Закрой глаза и расслабься. Предайся ощущениям.
Наклонившись вперед, он коснулся языком ее пупка.
Хизер вздрогнула.
— Глаза закрыты?
Он посмотрел ей в лицо. Ее глаза были закрыты. Ее доверие наполнило его сердце радостью.
— Ты такая красивая.
Уголки ее рта поползли вверх.
— Ты смотришь на мою грудь?
Он расплылся в улыбке.
— Сказать по правде, я смотрел на твое лицо. — Он поцеловал ее в щеку. — Но твоя грудь тоже прекрасна.
— Спасибо.
Жан-Люк положил руку ей на талию.
Его пальцы заскользили вниз по ее грудной клетке, к ложбинке между округлостями груди. Хизер глубоко вздохнула. Ее грудь вздымалась.
Кончиками пальцев он обвел сначала одну грудь, потом другую.
— Твои соски потемнели и стали тверже. А ведь я к ним, еще не прикасался.
Хизер застонала.
— Как ты предпочитаешь: нежно… или грубо? — Он слегка сжал один из сосков.
Она сдавленно вскрикнула.
— Или то и другое? — Он взял в рот сосок и пощекотал языком.
— Жан-Люк. — Хизер зарылась пальцами в его волосы.
— Хм? — Он покусывал ее сосок. Второй рукой скользнул вниз по ее животу, опускаясь все ниже и ниже, пока не достиг мягкого холмика. Дыхание Хизер участилось и стало прерывистым.
Он потерся носом о ее шею.
— Я хочу попробовать тебя на вкус.
— О Боже, — прошептала она.
— Я хочу почувствовать, как ты бьешься в конвульсиях. — Он провел языком по ее губам и поцеловал. — Ты готова?
— О да, — прошептала она.
Он стащил с нее пижамные штаны. Хизер на миг закрыла лицо ладонями.
Он взял ее за лодыжки и развел ноги в стороны. Ее тело дернулось, и он явственно ощутил, как по ногам пробежала дрожь. Его возбуждение нарастало, и он молил Бога, чтобы дал ему терпение. Нужно было сначала довести женщину до исступления. Прежде чем завладеет ею окончательно, Жан-Люк хотел услышать от нее слова любви.
Хизер ахнула.
Он посмотрел на нее. Она была прекрасна. Темно-каштановые кудряшки. Розовая плоть, окропленная
