42. Гаспар основательно нагрузился, а его новая подруга все подливает ему в кубок крепкого вина. Они сдвигают кубки, и Гаспар, запрокинув голову, выпивает все до капли, в то время как дама лишь смачивает губы. После чего Гаспар, совершенно распоясавшийся, осушает фалернскую горечь с ее губ.
И опять наполнены кубки, и опять Гаспар пьет и целует подругу. У них нет общего языка, после каждого поцелуя Гаспар тычет себя пальцем в грудь и сообщает:
— Гаспар!.. — и радостно хохочет.
— Ровика, — называет себя дама, прижимая длинные пальцы к полуобнаженной груди.
И опять налит и осушен кубок. И опять:
— Гаспар!..
— Ровика!..
И счастливый смех большого черного ребенка.
Ровика пристально смотрит на своего кавалера, похоже, он совсем охмелел. Она показывает жестом, прижав две со сложенными ладонями руки к щеке, что пора на покой.
— Гаспар — Ровика? — спрашивает король.
— Гаспар — Ровика, — нежно отвечает дама. — Бай, бай… Она помогает ему подняться и почти тащит на себе из трапезной…
43. Пройдя по террасе к покою Бальтазара, Мельхиор деликатно, но уверенно постучал в дверь. Она сразу отворилась, словно Бальтазар ждал непрошеных посетителей и готов был дать им полный отпор. Но выражение лица Бальтазара мгновенно изменилось, когда он увидел своего почтенного коллегу.
— Я решил разделить с вами удовольствие от лицезрения ночных светил, — церемонно сказал Мельхиор, — на редкость благоприятствующих нашему походу.
Бальтазар приложил руки к груди и глубоким поклоном поблагодарил старого короля за лестное внимание.
Оба направились к походной обсерватории…
44. В покоях Гаспара влюбленная пара разомкнула долгое объятие. Вернее, это сделала самовольно дама, поскольку Гаспар давно отключился от объятий, любви и остатков сознания.
А дама выпросталась из-под тяжелого тела, надела свои необременительные одежды, сняла шелковую ленточку с ключом с шеи Гаспара и наметанным глазом определила тайник.
Спокойно и неторопливо она отомкнула его, вынула увесистую шкатулку и выгребла оттуда дары, предназначенные отнюдь не новорожденному Богу, а весьма земным существам: сурьму, белила, ароматические порошки, флакончики с благоуханной влагой и украшения: серьги, сережки, брошки, цепочки. Не побрезговала дама и десятком золотых монет. Спрятав все это под накидку, она выскользнула в коридор…
45. Двор гостиницы. Прижимаясь к стене, пробирается канатоходец с лезвистым лицом. Он держит путь к верблюжьему загону.
Достигнув ворот, он ловко и бесшумно карабкается вверх и смотрит вниз.
Спят верблюды и во сне двигают челюстями, будто дожевывая сено. Спят перепившиеся и переевшие погонщики. Бодрствует лишь стражник из свиты Мельхиора с мечом на боку. Он бродит по двору, мурлыча какую-то песенку, позевывая и похлопывая себя крест-накрест ладошками для угрева.
Канатоходец, изловчившись, прыгает на него, валит на землю и душит. Короткий хрип, и тело стражника обмякло. Канатоходец снимает с него меч, отпирает ворота и тонким свистом подает сигнал сообщникам. Мгновенно из темных щелей возникает множество фигур. Они вбегают во двор и кинжалами режут спящих погонщиков.
Одновременно из помещения появляются другие участники грабежа, волоча дары и поклажу волхвов: амфоры, бутыли, лари, тюки. Пинками они поднимают верблюдов, быстро навьючивая и выгоняя со двора. Их привел рыжий великан с поросячьими глазками.
Такую большую работу нельзя сделать до конца чисто: кто-то из погонщиков, истекая кровью, пытается оказать сопротивление, другие кричат, стонут, зовут на помощь. Во двор вбегают разбуженные челядинцы королей и вступают в драку с разбойниками.
Вожак с лезвистым лицом разит направо и налево, бранью поторапливая своих. Схватка становится все горячее. В нее втягивается все большее количество людей…
46. На балконе два великих мага поочередно смотрят в астрономическую трубу Мельхиора.
— Прошу вас уделить особое внимание Беге, — говорит Мельхиор. — Она вошла в ореол созвездия Диоскуров, что не наблюдалось с времен великого пророка Даниила.
Бальтазар приклеивается глазом к астрономической трубе. Он пялится изо всех сил, но поскольку он маг другого профиля, то не больно разбирается в звездном пейзаже. Но, не желая признаваться в своей неосведомленности, изображает осмотрительный научный скептицизм.
— Достаточно ли основательны доказательства, что Вега с тех давних пор не приближалась к Диоскурам?
— Я понимаю вашу недоверчивость и ценю ее. Настоящий мудрец ничего не принимает на веру. Наш юный друг Гаспар многого достиг с зеркалами, но в запредельных сферах наивен и доверчив, как дитя. Конечно, с возрастом он доберет истинной мудрости. За Вегой наблюдали Агафокл Милетский, Базилиск Справедливый и Стратилат Вдумчивый. Уж если им не верить!..
— Беру назад свои слова, — сказал с поклоном Бальтазар. — Свидетельства таких звездочетов уничтожают всякие сомнения. И вы считаете, почтенный Мельхиор, что Вега к нам добра?
— В высшей степени. И если Вторая Малая из созвездия Лебедя сохранит нынешнюю позицию, то нам воистину можно позавидовать…
Откуда-то снизу доносится сильный шум: крики, вопли боли и ярости, стоны, верблюжий храп. Мельхиор морщится.
— О жалкое племя! — вздыхает он. — Как грубы, суетны и беспокойны люди! Даже тихой ночью нет от них покоя.
— Да! — подхватывает Бальтазар. — Что им звездное небо и движения светил? Что им тайны бытия? Им по душе лишь плотские утехи: вино, гашиш, опиум, сальное ложе, громкий спор.
— Увы, и в наше просвещенное время люди живут дурными страстями. Что им радости мысли и духа?.. Давайте еще полюбуемся нашей прекрасной Вегой…
47. Во дворе продолжается сражение. Часть разбойников ловко действует ножами против очумевших со сна да и вообще не слишком расторопных челядинцев королей, другая — навьючивает верблюдов и передает их своим сообщникам за воротами загона.
Атаман в красном платье с ножевым лицом мечется, как пламя на ветру; он понукает, грузит, приходит на помощь, добивает раненых, кинжал так и сверкает в его руке.
От него старается не отстать предатель — рыжий толстяк с поросячьими глазками. Чрезмерное рвение его и погубило. В темноте он перепутал верблюдов и нарвался на Буяна, кинув ему ворованную поклажу на горб.
Взбешенный малыш разом скинул тюки и первым делом залепил толстяку мощным плевком лицо. Затем, отхватив ухо острыми, как бритва, резцами, ударом задних ног поверг его на землю и затоптал. Дикий крик Рыжего, не пожелавшего тихо проститься с жизнью, смутил разбойников и придан куражу защищающимся.
Не слушая увещеваний своего атамана, разбойники выскочили из загона и пустились наутек…
48. Покой Гаспара.
Гаспар застонал, забормотал, встряхнулся и сел на кровати. Смятая постель, липкое от пота тело и чужой сладковатый запах вместе с головной болью напомнили ему о событиях минувшей ночи. Он огляделся, увидел выпотрошенный ларец, обрывок ремешка от ключей и сразу все понял. Он застонал, заплакал, запричитал, громко обвиняя себя в пьянстве, распутстве и дурости.
— Пьяница! Развратник!.. Дурак:.. — сыпалось с его языка. — И тебе не стыдно?.. Не успел уехать и уже спутался с какой-то шлюхой, воровкой!.. А бедные птички небось все глаза выплакали, беспокоясь о тебе, неблагодарный!.. Ах, хоть бы одним глазком взглянуть на милых печальниц!..
И тут Гаспар наконец вспомнил, что он не только пьяница и бабник, но и великий маг.
По счастью, воровка не тронула его дорожной кисы. Гаспар достает оттуда маленькие зеркала, устанавливает их особым способом, зажигает свечку, шепчет тайные, непонятные постороннему уху, очень
