— Αυ, вот оно что. Je sais qu'elle prenait toujours le petit tram de Meudon.[105] Значит — к вам ездила? Чудесное место — Bellevue, мы там бываем каждое воскресенье.
— Да. И вот уже месяц, как мы ничего о ней не знаем. Она должна была быть на нашей русской елке, потому что наша русская елка после вашей. Тринадцать дней разницы… Были приготовлены подарки… — точно заклиная и забивая неведомое — достоверностями.
— Так она была приглашена на вашу елку? Как это мило с вашей стороны.
— Да, и не приехала, и мы ждем ее уже две недели. Моя дочь ей писала (совершенно упуская из виду, что письмо, написанное нынче утром, ни в каком, даже самом живом случае, не могло рассчитывать на ответ, — так это утром отстояло от сейчас) — моя дочь ей писала и не получила ответа. Что с ней, собственно?
— Mais elle est morte! — Et vous ne l’avez pas su??[106]
— 23-ro, l’avant-veille de Noël. Накануне она так много бегала, вверх и вниз, rien que son petit châle sur les épaules. «Mais vous allez prendre froid, Jeanne voyons!» et je lui tirais les manches sur les mains.[107] Все что-то покупала. На другой день ведь она должна была ехать к сестрам.
— Но накануне, 22-го, наши дети и вот эта дама, мать мальчика, были у нее в гостях. Да, да, именно 22-го. Она пригласила всех учеников, танцевала…
— Я об этом ничего не знала. Когда, в котором часу?
— Около четырех, а ушли около семи. Была очень оживлена. Ни за что не хотела отпустить без танцев. На другой день? Ничего не понимаю.
— Да, 23-гo утром. От грыжи, — такая злокачественная опухоль. Ведь она никогда не хотела носить бандажа, потому что нужен был бы врач, а она — вы меня понимаете — не хотела. Давнишняя грыжа. Так вы, идя сюда, ничего не знали? Простите тогда — de vous l’avoir annoncé si brutalement.[108]
— Так уже месяц, как она умерла?
— Месяц. Как раз сегодня. Вы говорите — она танцевала? Но, может быть, именно это-то ей и повредило. Танцы — при грыже — без бандажа…
— Но как же она умерла? Был кто-нибудь с ней?
— Никого, совсем одна. В третьем часу к ней зашла кузина — она иногда помогала ей dans son petit ménage,[109] и Жанна накануне передала ей ключ — постучала, никто не ответил, вошла, увидела. Поперек кровати, совсем одетая, в шляпе и в перчатках, очевидно, готовая идти на урок — у нее ведь еще один урок был до отъезда, последний — Cette pauvre Jeanne! 64 года — ce n'est pourtant pas vieux. 28 лет соседства. On était amis, on se disait Jeanne, Suzanne[110]…И все эти несчастья!.. Вы, может быть, знаете? Сестра ее…
— Нервно-больная?
— Да, и это так сразу случилось, никто не ждал. И Жанне пришлось — une fille si intelligente, si courageuse — зарабатывать не только на двоих, — на троих, потому что третья сестра с той, больной, в деревне — c'et elle qui la garde, — a что в деревне заработаешь, особенно художнице, потому что третья сестра — художница, хорошая художница. Cela a été le grand coup de sa vie. Elle aurait pu se marier, être heureuse, mais…[111]
Но все же были и у нас… on a eu de beaux jours ensemble! On faisait la fête.[112] Мой муж и зять музыканты, Жанна тоже музыкантша. Вы ведь видели два рояля в ее комнате? Один для нее, другой для учеников. Она ведь, собственно, учительница музыки. И вот, устраивались музыкальные вечера, Жанна — рояль, муж — скрипку, зять — на флейте. Между прочим, нет ли у вас знакомых, желающих учиться музыке? Я, на всякий случай, передам Вам карточку.
Mlle Jeanne Robert, ездившая к русской девочке Але, не спрашивая, на Вилетт или в Беллевю, Mlle Jeanne Robert, не знавшая ни грязи, ни дождя, Mlle Jeanne Robert, бравшая за часовой урок, длившийся два, в 1926 г., как в 1925 г., — 7 фр., считаясь не с «падением франка», а с его, франка, на нас, intelligence russe,[114] падением, Mlle Jeanne Robert, от ежемесячного конверта с деньгами — отшатывавшаяся: «Может быть, Вам сейчас нужно?» — и: «Cela ne presse pas[115]…» Mlle Jeanne Robert, ездившая не поездом, a трамваем, и не до Беллевю, а до Медона, для того, чтобы нам, intelligence russe, сберечь четыре раза в неделю по 1 фр. 60 с., Mlle Jeanne Robert, при виде чашки кофе, с куском хлеба — пугавшаяся: «О, зачем? зачем?» и неизменно эту чашку выпивавшая, хлеб же, по нищенскому кодексу чести — оставлявшая, Mlle Jeanne Robert, певшая годовалому сыну эмигранта:
чтобы не забывал России, и ведшая имя
«Un moment j'ai cru entendre une marche. Etait-ce peut-être une poésie sur la guerre? On croyait entendre marcher les troupes, sonner les trompettes, galoper les chevaux… — C'est que je suis musicienne, moi… C'était beau, beau!»[116]
Mlle Jeanne Robert, впервые перепутавшая день урока: одному в среду (5-го), другому 6-го (в четверг),
Mlle Jeanne Robert, так и не дождавшаяся новых перчаток — Райнер-Мария Рильке, доволен — Жанною Робер?
И, обращая к тебе слова, когда-то направленные тобою к другому —
P. S. Случайно узнала, что последняя книга, тобою читанная, называлась L’Ame et la Danse.[118]
То есть, вся последняя Jeanne Robert.
Умер русский мальчик Ваня. Впервые об этом мальчике я услышала этим летом, у моря, от его сестры. Я сидела на песке и играла со своим полуторагодовалым сыном. — А у меня есть брат, — неожиданно сказала моя знакомая, — почти такого же развития, как Ваш сын. Папа, мама, дядя, спасибо, пожалуйста… — Сколько лет? — Тринадцать. — Недоразвитый? — Да, и очень хороший мальчик, очень добрый. Ваня — зовут.
— Хорошее имя, самое русское и самое редкое, сейчас никто так не зовет, — сказала я, ограничивая
