Немедленно приняв официальный вид, Никки высвободила руку и шагнула к открытым дверцам «скорой помощи». Когда носилки поставили в машину, она дала санитарам журнал, чтобы они расписались. В журнале должны были содержаться фамилии всех людей, побывавших на месте преступления. Тем временем Джон подошел к патологоанатому:
— Какие-нибудь идеи?
Тот стянул маску и принялся снимать белые чехлы с ботинок.
— Ну, пока могу определить, что смерть наступила в результате удушья. Все указывает на это: посиневшие губы, уши и ногти, лопнувшие капилляры вокруг глаз и на самих глазных яблоках.
— А что за гадость забила ей горло?
— Я ничего подобного не видел. Я бы сказал, что эту дрянь ей каким-то образом туда накачали. Но пока не увижу ее легкие и желудок, ничего не скажу точно.
— Вы можете начать вскрытие?
— Да, разумеется. Конечно, я передам ее патологоанатому министерства внутренних дел, если обнаружу, что смерть была насильственной.
— Договорились. Не могли кто-нибудь из вас позвонить мне, когда это станет известно? — попросил Джон, протягивая свою визитку. Он повернулся к Никки: — Мне надо допросить мамашу. Не могла бы ты полностью закрыть дом хотя бы до того момента, как станут известны результаты вскрытия? Если возникнут подозрения, мы соберем здесь судебных экспертов.
— Закроем прочнее верблюжьей задницы в песчаную бурю, — тихо промолвила она, чтобы никто из зевак не услышал.
Джон подмигнул ей и направился к своей машине.
После недолгих уговоров миссис Матер удалось убедить, что полиции действительно необходимы отпечатки ее пальцев, мазок с внутренней стороны щеки для анализа ДНК и нитки с наружной поверхности ее одежды. После этого она ответила на вопросы Джона по поводу дочери Полли.
Двадцать два года, не замужем, любила музыку и тусовку в клубах, работала в большом магазине «Верджин» на Маркет-стрит. Как часто случается с людьми, ничего толком не освоившими, она стремилась добиться более весомой роли. Полли была ведущим вокалистом музыкальной группы «Суп».
Пивные банки и переполненные пепельницы остались после встречи группы в доме Полли накануне. У матери оказался номер телефона руководителя группы, Фила Уэйнрайта, бывшего бойфренда девушки. Мать утверждала, что расстались они мирно. Полли хотела поездить по миру, а он настаивал на выступлениях и способах найти записывающую компанию.
Вскоре после того, как Джон договорился, что миссис Матер отвезут домой на патрульной машине, зазвонил его телефон. Это оказался патологоанатом министерства внутренних дел. Вскрытие поручили ему, потому что обнаружилось лишь небольшое количество белого вещества в горле и трахее и абсолютно ничего в легких или желудке. Это означало, что вещество ввели снаружи, скорее всего когда девушка была еще жива. Патологоанатома смущало, каким образом оно могло туда попасть. Он пояснил, что отхаркивающий рефлекс у человека не работает, только если он в коме или без сознания. С его точки зрения, в данном случае была потеря сознания: пробка заткнула горло девушке, и соответственно не было никаких признаков кашля или выталкивающего рефлекса. Следовательно, если девушка была без сознания в тот момент, чтобы ввести вещество, необходимо присутствие третьего лица.
— Значит, нам понадобится отчет токсиколога?
— Да. Если ее отключили с помощью средств, обычно используемых в больницах, например пропофола или тиофентона натрия, они обязательно должны обнаружиться в крови, но я пока не нашел никаких следов укола. Разумеется, чтобы отыскать следы наркотиков, понадобится токсикологический анализ по полной программе. У нас здесь нет подходящей аппаратуры.
— Ясно. Не могли бы вы приготовить для меня образец крови? Я пошлю его в лабораторию судебной медицины в Чепстоу.
Затем он позвонил начальству.
— Босс? Похоже на убийство.
— Ладно, открывай оперативную комнату. Обзвони участки и узнай, где есть свободная, а я начну собирать команду.
— Слушаюсь.
После того как Джон нашел комнату в участке в Аштоне, он решил позвонить Филу Уэйнрайту. Как только сняли трубку, Джон услышал громкий разговор и музыку. Секундой позже мрачный голос произнес:
— Алло? — Сказано это было громко, будто говоривший ожидал, что его трудно будет слышать.
— Фил Уэйнрайт?
— Да. А кто это?
— Детектив-инспектор Джон Спайсер, полицейское управление Большого Манчестера.
— Ох, подождите. — Джон слышал только шум на заднем плане, но потом хлопнула дверь и шум затих. — Простите, вы застали меня за стойкой бара. Вы насчет Полли? — Голос дрогнул на последнем слове.
Он уже знает, догадался Джон.
— Да.
— Я так и думал, что вы позвоните. Ее мама позвонила мне час назад. Вы ведь хотите меня допросить?
— Я должен побеседовать с каждым, кто вчера находился в ее доме. Где вы сейчас, Фил?
— «Певерил-Пик». Я тут барменом.
— Приятная забегаловка. Как бы мне с вами поболтать?
— Ну, вечер еще не начался, приезжайте, если можете.
— Обязательно.
Было уже темно, когда Джон миновал развязку, ведущую на кольцевую дорогу М60. Под ним непрерывной рекой плыли машины. Следуя указателям клуба регби, он въехал в Дройлсден. Абсолютно прямая дорога протянулась далеко вперед, на равных расстояниях украшенная светофорами, сияющими то красным, то желтым, то зеленым светом. По обе стороны дороги выстроились кирпичные дома террасного типа с серыми перемычками, что сразу напоминало об усадьбах в Манчестере времен королевы Виктории.
Внезапно застроенная часть района закончилась, и Джон выехал на открытое пространство спортивного городка. Новый стадион городского футбольного клуба Манчестера возвышался над окружающими его постройками. Он промчался мимо, дорога нырнула вниз, потом начала подниматься в направлении темных зданий фабрик, стоявших заброшенно и одиноко, каменная кладка осыпалась, а окна с выбитыми стеклами глядели на мир в молчаливом крике. Когда он достиг вершины холма, то увидел далеко впереди мерцающие огни центра города. Особенно хорошо можно было разглядеть Портлендскую башню и телевещательную компанию. Джон ощутил прилив адреналина, разглядывая город и думая о том, что происходит в его недрах.
Паб «Певерил-Пик», существующий с середины восемнадцатого века, был расположен в здании странной треугольной формы и считался одним из самых приличных заведений Манчестера. Обшитый зеленым глазурованным кирпичом и упрятанный на маленьком бетонном островке, он был со всех сторон закрыт возвышающимися офисными и жилыми домами. Джон остановился около паба и вошел в боковую дверь. Бар находился в центре, откуда вели двери в разные залы. Он огляделся в накуренном помещении, удивившись отсутствию посетителей. Ему-то казалось, что здесь обитают толпы народа. На самом деле, кроме нескольких студентов и заядлых выпивох, никого не было. Джон посмотрел на трех барменов и остановил взгляд на молодом мужчине с четырехдневной щетиной. Тот нервно затягивался сигаретой и щеголял в футболке с концерта «Радиохед».
— Фил Уэйнрайт?
— Ага, — сказал он и с излишней поспешностью затушил сигарету. — Хотите выпить? «Летняя молния» — отличное пиво. — Он показал пальцем наверх, где висело объявление: «Гостевое пиво за счет заведения».
