Полицейские сирены сзади не утихали.
Глава одиннадцатая
Командир исследовательского грузовика «Вихрь» Уильям Джордж Крейтон видывал в своей жизни всякое. Потомственный астронавт, он впервые покинул Землю в девятнадцатилетнем возрасте, и теперь, по прошествии двадцати восьми лет, мог с уверенностью сказать, что в Системе практически не осталось уголка, куда бы не заносила его судьба и приказы вышестоящего начальства. Причем последнее зачастую и даже по преимуществу оказывалось куда изощренней и пакостней первого.
Вот и на этот раз.
Вместо того, чтобы спокойно возвратиться домой после трудного рейса, он был вынужден переться черт знает куда, аж к Нептуну, чтобы… Чтобы получить именно то, что получил. Два чужих корабля прямо по курсу.
И каких, чтоб их дождь намочил, корабля!
«Вихрь» по сравнению с ними смотрелся, как городской воробей рядом со степными орлами, несмотря на всю избитость этого сравнения. Собственно, приказ начальства Крейтон и его доблестный экипаж уже выполнили – определили природу двух приближающихся к Земле с ускорением свободного падения объектов. Теперь вопрос встал уже по–другому: что с этими объектами делать?
Тем более, что объекты, оказавшиеся чужими кораблями, заметили приближение «Вихря», отключили тягу и сейчас двигались по инерции, как бы показывая, что намерения у них самые мирные.
На самом деле Уильяму Джорджу Крейтону для дальнейших действий вовсе не требовались особые указания Земли, – и так было совершенно ясно, что надо как–то знакомиться: чужаки уже минут двадцать отчаянно и в определенном ритме мигали всеми возможными наружными огнями.
– Все–таки до меня не доходит, как можно летать без радиосвязи, – пробормотал первый пилот Галим Шаграев, казах по национальности. – Поди, знай, что им надо.
– Ты носовые включил? – ворчливо осведомился Крейтон.
I. Так точно, – вздохнул Шаграев. – Мигаю им древней азбукой Морзе. «Я – «Вихрь», назовите себя». Как и было сказано. В автоматическом режиме.
II. На каком языке мигаешь–то? – спросил штурман Анджело Пескотти, усмехаясь.
III. Ты не поверишь, но по–английски, – отбил нападение Галим. – Хотя в данной ситуации, по– моему, один хрен. Могу попробовать по–русски и даже по–казахски.
IV. А еще? – заинтересовался Пескотти.
V. По–украински, – чуть подумав, ответил первый пилот. – Но с акцентом.
Штурман жизнерадостно захохотал. Он вообще в любой ситуации старался найти в первую очередь смешную сторону.
VI. Попробуй, – вздохнул Крейтон. – Мало ли.
VII. Вы серьезно, капитан?
VIII. Абсолютно. И готовь катер. На всякий случай.
IX. А что его готовить? Садись и плыви. Баки полны, системы в порядке… Вы считаете, что нужно слетать к ним в гости? Не будет ли эти слишком большим… э–э… нахальством с нашей стороны?
X. Насчет нахальства не знаю, – медленно и веско сказал Крейтон. – Знаю насчет ответственности. Это – чужие. А мы, волею судьбы и пославшего нас начальства, оказались первыми, кто с ними встретился. И с нашей стороны будет величайшей ошибкой, если мы пропустим их к Земле, не выяснив хотя бы предварительно, кто ни такие и чего они хотят. Все. Сигналим еще двадцать минут, и кто–то из нас летит на разведку. Я бы предпочел, чтобы это был доброволец.
XI. Да слетаю я, командир, – пообещал Шаграев. – Не переживайте. Мне почему–то кажется, что намерения у них мирные и…
XII. О, вот и посольство! – воскликнул Пескотти.
От ближайшего к ним, похожего на порождение сна, бредящего фантастикой подростка, «чужого» отделилась яркая капля. Повисела возле борта, как бы размышляя, стоит ли далеко улетать от «мамы» и неспешно, но уверенно направилась прямиком к «Вихрю».
Очень скоро уже можно было разглядеть, что этот летательный аппарат чужих в общем–то похож на их собственный космокатер. То есть, у него были крылья, и хвостовое оперение для полетов в атмосфере. Правда, под крыльями виднелись подозрительные пилоны, очень уж напоминающие места крепления ракет, а в носовой части не менее подозрительные выступы, наводящие почему–то на мысль о лазерных и плазменных пушках, но…. Но пилоны были пусты, а плазменные пушки экипаж «Вихря» видел только в старых фантастических фильмах.
– Значит, так, – принял решение Крейтон. – Приказываю. Первому пилоту в сопровождении бортинженера вылететь навстречу гостям. Сблизиться и дальше действовать по обстановке, – он пожевал губами и добавил. – Возможно, придется выйти в открытый космос и общаться с гостями жестами.
– Жестами! – восхитился штурман. – Ну и дела. Историческая, можно сказать, встреча с иным разумом. Впервые в истории человечества! А представители двух цивилизаций общаются при помощи жестов! Капитан, а если у них нет рук и вообще конечностей?
– Ерунду говорите, Анджело, – поморщился Крейтон. – Во–первых, язык жестов универсален. Показал на себя, значит «я». На него – «ты». На себя, на него и на корабль – приглашение в гости. А конечности у них наверняка есть. Иначе их катер не был бы так похож на наш. Раз техника похожа, то и мы сами должны быть похожи. И вообще, отставить разговоры. Пилот, выполняйте приказ. Связь в непрерывном режиме. И… это… поменьше героизма и побольше осторожности и осмотрительности. Хорошо? Все. Действуйте.
Шаграев любил выходить в открытый космос. Когда пульс подскакивает до 100—120 ударов в минуту, а между тобой и этой безбрежной, великой Бесконечностью только тонкий слой скафандра… было в этом какое–то высшее благородное безумие, какое–то удалое и гордое торжество человеческого духа над прекрасной и безжалостной Пустотой.
А тут еще и встреча с «чужими»….
Вот он, «чужой», в десятке метров. Висит на таком же фале, что и он, и медленно приближается. Две руки, две ноги, одна голова. Однако прав был капитан Крейтон! Только вот рост его… Пожалуй, метра два с лишним будет. Вот уже и лицо можно различить за щитком шлема.… Господи, да это же человек! Разрез глаз, правда, необычный, а так…. Нос, губы…. Улыбается! Руку протягивает! Ну что ж, поздороваемся…
Экипаж «Вихря», не дыша, наблюдал, как движутся в космосе две человеческие фигурки. Вот они сблизились почти вплотную, и одна протянула руку. Вторая, чуть помедлив, сделала то же самое…. Рукопожатие! Древний жест миролюбия и открытости намерений.
– Ф–фу! – выдохнул Крейтон и вытер выступивший на лбу пот. – Слава создателю! Ну, теперь будет легче. Так, а это что? Он его к себе приглашает, что ли? Галим, как слышишь меня? Чего он хочет?
– Слышу хорошо, капитан! – раздался из динамиков возбужденный голос Галима. – Наш новый знакомый, кажется, зовет меня в гости. Лично я согласен. Все равно иначе нам не узнать, кто они такие и чего хотят. Как думаете, капитан, соглашаться?
– Черт, я не могу тебе приказать… Ладно, давай. Только не снимай там скафандр, хорошо? И держи связь с нами. Не думаю, что это ловушка. И вообще, мне почему–то кажется, что они с Земли. Понимаю, что звучит бредово, но отделаться от этой мысли не могу.
– Я тоже так думаю, капитан. Уж больно похожи на нас! Давайте так. У меня запаса кислорода на шесть часов. Космокатер пусть остается на месте, а я пошел в гости. Если связь прервется, а я через пять часов не вернусь, действуйте по обстановке. Все, я пошел!
– С Богом, пилот.
Он вышел на связь через четыре с половиной часа, и эти двести семьдесят минут показались капитану «Вихря» Уильяму Джону Крейтону самыми долгими в его жизни. Еще сорок минут ушло на то, чтобы космокатер вернулся в бокс. А всего с того момента, когда Галим Шаграев отправился в гости, и до того, как
