другого стрелкового оружия, кроме оружия Второй мировой. И, соответственно, гранат и боеприпасов. Это было понятно, поскольку их подопечные как раз и собирались разыгрывать между собой бои между Красной Армией и вермахтом. Но вот боеприпасы… Увы, 7, 62 миллиметровый патрон образца 1903 года для «трехлинейки» хоть и подходил по калибру, но был слишком длинным…
«Скажем спасибо, – прокомментировал данную ситуацию Велга, – что ребята не собирались играть в Наполеоновские войны. Помните тех, двух раненых «полигонщиков», что прилетели в больницу? То–то. Пришлось бы нам сейчас учиться из кремниевых ружей стрелять».
Так и вышло, что единственным «калашниковым» был теперь вооружен Малышев (ему собрали три магазина патронов, а Миша считался лучшим стрелком в Отряде). Всем же остальным, включая необученных добровольцев, достались родные МП–39, ППШ и гранаты Ф–1 (мощнее их все равно ничего не было). Впрочем, патроны к МГ–42 нашлись. Равно как и еще два таких же МГ и два «дегтяревых». Тоже с изрядным боезапасом.
Глава шестнадцатая
Велга сидел в кресле рядом с пилотом, неотрывно вглядываясь в пространство перед собой. Его головная машина шла над лесом на высоте пятисот метров и впереди, слева по курсу, в прозрачной дымке уже были видны строения Города. А прямо по ходу показался поросший роскошным лесопарком холм с тем самым госпиталем–больницей, где еще так недавно Отряд зализывал раны, отдыхал и приходил в себя.
– Я Первый, – щелкнув переключателем на пульте управления, отчетливо сказал Велга. – Мы на подлете. Всем приготовиться.
– Второй готов.
– Третий готов
– Четвертый готов…
Он слушай перекличку и думал, что ни хрена они, конечно, не готовы. Восемьдесят добровольцев и четыре дня подготовки. Что можно успеть за такое время? Почти ничего. Конечно, они знают, как обращаться с МП–39 и ППШ, дважды были на стрельбище и два дня присутствовали на теоретических занятиях. Мало. Чертовски мало. Утешает лишь то, что большинство из них не первый раз на Полигоне и уже участвовали в боях–играх.
И все равно психологически им сейчас предстоит совершенно иное.
В Полигонном сражении рядом всегда мощная бригада врачей, игрок знает, что его вытянут даже с того света, а самое главное – не видит в своем противнике врага. Пули настоящие, а врага нет. Все понарошку. Враг понарошку, и даже собственная смерть тоже понарошку. Просто извращение какое–то с его, Велги, точки зрения. Но, как говориться, со своим уставом в чужой монастырь не суются. Они попытались, как могли, объяснить добровольцам, что их ждет. Настоящий враг и, возможно, настоящая смерть. Потому что рядом, скорее всего, неоткуда будет взяться врачам (надежды на то, что госпиталь, куда они летели, функционирует по–прежнему, было очень мало). Да, они объяснили. Но, как неоднократно показывал опыт, никакое объяснение не действует по–настоящему, пока человеку раз–другой не продырявят его собственную шкуру. И все равно могло быть гораздо хуже. Участие в боевых играх на Полигоне – хоть какая–то прививка. А представить себе, если бы им пришлось вести в бой совершенно необстрелянных людей? И не просто необстрелянных, а уже которое поколение не знающих, что такое война? Велга содрогнулся. Нет уж, лучше такое не представлять. Да и представлять–то уже некогда. Прилетели…
Пилот заложил крутой вираж и, практически не снижая скорости, пошел на посадку. Уши заложило, и Александр судорожно сглотнул. Рискованно, но правильно. Весь расчет на неожиданность и на то, что андроиды, несмотря ни на что, воевать все–таки не умеют. Одно дело просто убивать и совершенно другое – воевать. Некому было составить для них такую программу.
Он выпрыгнул сразу же, лишь только флаер коснулся земли, и тут же кинулся в мертвую зону, под прикрытие стен больничного корпуса….
Да, такое он уже видел. И не раз. Но привыкнуть к этому все равно невозможно.
Они не успели.
В госпитале было совсем не много больных и раненых – люди на этой Земле очень редко болели, а уж ранения получали и того реже. Исключения составляли Города и Полигоны, где травмоопасность была гораздо выше обычной. Именно поэтому, кстати, госпиталь и располагался в непосредственной близости от Города и в относительной от Полигона. И все равно госпиталь был загружен от силы на четверть….
Они насчитали восемнадцать человек.
Вернее, восемнадцать трупов.
Одиннадцать врачей (мужчин и женщин) и семеро больных и раненых. Бывших больных и бывших раненых. В вестибюле, в палатах, коридорах… Кровь, рваные, резаные и огнестрельные раны, запах боли и ужаса.
И только один мертвый – сломанный? – андроид. Робот – медсестра. Именно ее Валерка Стихарь в самом начале их пребывания в госпитале принял за человека и был крайне обескуражен странной реакцией «сестрички» на его, Стихаря, вполне естественные действия.
Андроида несколько раз успели проткнуть штыком. Сделал это высокий и усатый «полигонщик», защитник смоделированного Шевардинского редута, которого они несколько дней назад (несколько тысячелетий!) встретили у входа в госпиталь вместе с его окровавленным товарищем. Видимо, он успел добраться до своего оружия, но не успел его зарядить, и теперь лежал тут же с перерезанным горлом, сжимая в мертвых руках курковое ружье – точную копию солдатского русского ружья образца 1812 года.
Ненависть – лучшее оружие. Все рассказы, вырвавшегося из Города юноши Юры Павлова, о сошедших с ума андроидах оставались всего лишь рассказами до тех пор, пока добровольцы не увидели трупы своими глазами. Потребовалось какое–то время, чтобы люди, никогда до этого не сталкивавшиеся с насильственной смертью, пришли в себя. Но когда шок слегка притупился, в сердцах людей вспыхнули неизменные и древние чувства: ненависть и ярость. И эти чувства требовали немедленного утоления.
Убитых решили похоронить позже – надо было спасать живых.
И они отправились спасать.
Исходя из предварительно полученных данных о том, что андроиды никак не организованны, а просто беспорядочно убивают людей, Велга и Дитц разбили свое невеликое войско на четыре части и поставили перед всеми боевую задачу. Четыре боевые группы–взвода по двадцать человек в каждой планомерно движутся с четырех сторон Города к центральной площади. По пути уничтожаются все попавшиеся на глаза андроиды и подбираются оставшиеся в живых люди.
Те из горожан, кто готов стрелять, получают трофейное оружие и вливаются в боевые группы. Те, кто стрелять не готов, образуют санитарно–эвакуационные отряды, чья задача оказать первую помощь раненым и, по возможности, эвакуировать их на флаерах на территорию госпиталя.
Каждой боевой группе в качестве воздушной разведки придается по два флаера. Задача пилотов – с воздуха заранее обнаруживать вооруженных андроидов и по рации предупреждать о местоположении врага. В самом госпитале с пулеметами остаются четверо – отражать возможную атаку.
И еще двое на самых скоростных флаерах были отправлены в ближайшие административные центры – устанавливать связь, добывать и передавать информацию и по возможности организовать подкрепление и помощь.
Хельмут Дитц возглавил группу «Север», Александр Велга – группу «Юг», Сергей Вешняк принял группу «Восток», а Карл Хейниц – «Запад». Руди Майера и Аню оставили командовать обороной госпиталя и принимать раненых. Валерка Стихарь, не смотря на все его протесты, был назначен координатором воздушной разведки, а Михаил Малышев и Курт Шнайдер пошли для усиления, соответственно, в группах «Восток» и «Запад».
Они вошли в Город с четырех сторон, и уже через десять минут группа «Восток» вступила в бой, уничтожив четверых, вооруженных автоматическими карабинами андроидов, которые выскочили прямо на них из подъезда жилого дома.
