– Полное имя, недоумок!!
– Оно слишком длинное, – неожиданно усмехнулся пленник и, сунув руки в карманы своего серо– голубого комбинезона, принял непринужденную и даже несколько развязную позу. – Тебе все равно не запомнить. А тебя, кстати, как звать?
– Меня зовут Улстер Ката, – сдерживая гнев, произнес Ката. – И я полный хозяин здесь, на «спасательной планете». Сообщаю также, что исключительно от моего слова и настроения зависит не только ваше здоровье, но и жизнь. А в данный момент настроение у меня паршивое. И становится все хуже. Оно было вполне нормальным и даже, можно сказать, хорошим, когда я шел знакомиться с вами, а сейчас вот испортилось. Догадываешься почему?
– Откуда мне знать? – пожал плечами блондин. – Я не читаю мысли.
– Что ж, тогда я отвечу. Настроение мое испортилось из–за твоей наглости, незнакомец. Так что советую в дальнейшем вести себя прилично.
– Прилично – это как?
– Оставьте, Карсс! Вы все испортите. – У стены поднялся на ноги еще один блондин. Был он значительно выше ростом первого, длинен лицом, тонкогуб и го–лубоглаз. Он стал вровень с первым, сомкнул пятки и, прижав особым образом руки к бедрам, отрапортовал– Обер–лейтенант сухопутных войск Хельмут Дитц, – и, чуть расслабившись, добавил: – Вы должны извинить моего товарища, господин Улстер Ката. Во–первых, он молод, а во–вторых, не привык оказываться в плену. Ведь мы у вас в плену, не так ли?
– Я ничего вам не должен, но мне приятно иметь дело с умным человеком, – позволил себе слегка улыбнуться Ката. – Да, вы у меня в плену.
– А почему, позвольте узнать? Какие такие враждебные действия по отношению к вам мы совершили?
– Ловко! – восхитился Ката. – Вообще–то здесь я должен задавать вопросы, а вы на них отвечать. Но в порядке исключения скажу: вы обвиняетесь во вторжении на суверенную территорию государства Новый Даррен с оружием в руках.
– Вторжении? – Белесые брови длиннолицего взлетели вверх. – Позвольте…
– Не позволю, – обрезал Ката. – При вас находилось оружие. Причем оружие смертельно опасное, и вы не можете этого отрицать.
– Но вы сами пригласили нас! – возмущенно воскликнул круглоголовый крепыш у стены (на ногах уже были все пленники). – Вы же сами открыли нам доступ внутрь! Да я бы в жизни не сумел вторгнуться на вашу территорию, как вы говорите, если бы вы не открыли шлюз!
– Это была ловушка, – холодно сообщил Ката. – Военная хитрость. Теперь вы – заложники и полностью находитесь в моей власти. Так что учтите это.
– Мы учтем, – помрачнев, пообещал Карсс. – Но все–таки хотелось бы знать, чего вы от нас хотите?
– Узнаете в свое время. А пока… Кстати, кто у вас главный, вы? – Он взглянул на Дитца.
– Нет, я, – выступил вперед Карсс.
– Вот как? Странно… Впрочем, не важно. Сейчас вы свяжетесь из вашей космической шлюпки…
– Это катер, – машинально поправил его Карсс.
– Какая разница? Пусть катер… Вы свяжетесь с вашим кораблем–маткой и сообщите, что произошло. Скажете, что в случае любой попытки атаки на меня вы будете немедленно убиты. Потом я назначу время для следующего сеанса связи, и мы продолжим нашу беседу.
Карсс вопросительно глянул на Дитца, и тот молча кивнул головой.
– Что ж, мы согласны, – сказал старший советник.
– А вам ничего иного и не остается, – усмехнулся Улстер Ката. – Пошли.
Карсс шагнул вперед, и охрана сомкнулась за ним, когда четвертый, широкоплечий и черноволосый пленник, крикнул в спину уходящих:
– Эй, постойте! А где наш товарищ, тог, что был с нами?!
Улстер Ката обернулся.
– Сбежал, – буднично сообщил он, – но мы его обязательно поймаем.
С легким шипением лифт несся вверх.
На боковой стенке кабины располагались только три квадратные кнопки: две синие и одна красная. Экспериментальным путем Валерка установил, что после нажатия верхней, синей кнопки лифт движется вверх и, соответственно, наоборот – после нажатия нижней.
Красная вызывала остановку на ближайшем по ходу лифта этаже.
Под потолком при движении высвечивались какие–то меняющиеся знаки, и разведчик предположил, что это – номера этажей. Он также обнаружил, что если на жать на верхнюю или нижнюю кнопку несколько раз, то лифт будет двигаться все быстрее и быстрее (это сразу ощущалось по ускорению, которое следовало за нажатием кнопки). Всего Валерка насчитал шесть скоростей, после чего, нажав шесть раз подряд на верхнюю кнопку, уселся в углу и стал ждать, когда лифт вынесет его на самый верх, где, как он хорошо помнил, росли леса, текла река и находился большой и густонаселенный город.
«Без помощи мне не обойтись, – размышлял он. – Неизвестно, сколько я провалялся без сознания, неизвестно, где остальные… да мне вообще, черт возьми, ничего не известно! Можно сутками бродить по недрам этого гигантского космического корабля, или что это вообще такое, и все равно никого не найти, а в лучшем случае наткнуться на врагов или помереть с голоду. А там, наверху, возможно, удастся прятаться для начала, а потом, глядишь, взять «языка» или, если уж совсем, повезет, познакомиться с кем–нибудь поласковее, чем эти… в пятнистых комбинезонах. В конце концов, я только и занимаюсь всю войну тем, что выживаю на вражеской территории, и – не будем излишне скромными – делать это умею».
Почему–то перед его мысленным взором возник образ этакой невысокой, стройной и златокудрой деревенской девушки, пасущей, скажем, домашних травоядных где–нибудь на лесной поляне, вдали от лишних глаз. И тут из близрастущих кустов появляется он, Валерка Стихарь, молодой, красивый и уверенный в себе. Несколько учтивых слов, и прелестная, чуть глуповатая пастушка покорена бравым советским разведчиком, ну а дальше… а дальше он сам не заметил, как задремал. И в сладкой дреме своей потянулся батальонный разведчик и потомственный ростовчанин Валерка Стихарь к нежной, пахнущей молоком и свежескошенной травой девушке, обнял ее за хрупкие плечи… и тут увидел, что не девушка это вовсе, а старшина его первой учебной роты Иван Трофимович Ждан смотрит свирепо и в упор на зеленого новобранца–разгильдяя своими маленькими глазками, топорщит яростно усы и вот–вот обложит Валерку отборным матом за то, что утопил он в речке Северский Донец хорошее новое ведро, когда ходил за водой для…
Лифт остановился.
В ту же секунду дрема слетела, Валерка оказался на ногах и, выхватив пистолет, уставился на дверь.
Створки бесшумно разошлись в стороны, и он выскользнул из лифта, готовый к любым неожиданностям.
Так. Никого. Опять коридор. Короткий и широкий. Ага, лестница. Что ж, поднимемся…
Он стоял в просторной и прозрачной будке с люком в полу, который только что закрыл за собой, поднявшись сюда по короткой лестнице. Он стоял в будке, а будка стояла в лесу, и он сквозь прозрачные стенки с удовольствием смотрел на темно–зеленую пышную листву и на светло–зеленую густую траву. Он смотрел на незнакомые и очень красивые цветы, и ему даже показалось, что один раз он заметил птицу в ветвях дерева неизвестной породы. Черт возьми, он даже не предполагал, что успел так соскучиться за это, в общем–то довольно короткое, время по обыкновенной траве, обыкновенным деревьям и обыкновенному солнцу.
Впрочем, солнце–то как раз и не было обыкновенным – искусственный плазменный шар пламенел в местном голубом небе, тоже искусственном. Но на это можно было с легкой душой и плюнуть. «Деревья ведь и трава здесь явно настоящие, выращенные», – подумал Стихарь и толкнул дверь вбок.
Та плавно отъехала в сторону, и разведчик осторожно ступил на чужую землю в густую и высокую – по колено – траву. Несколько раз подпрыгнул, топнул ногой, сорвал травинку и растер ее между пальцами, понюхал… Ничего особенного – травой и пахнет. Ковырнул землю носком сапога – земля как земля. И воздух
