смену пришла мама Гюро.
— Добрый вечер! — сказала она. — Простите, что я задержалась. Тюлинька, я хочу помочь тебе накрыть стол.
— А у нас уже всё готово, — сказали Гюро и Тюлинька в один голос.
Увидев накрытый стол, мама даже ахнула и поинтересовалась, когда же они успели всё сделать.
— Это не мы, это тётя, которая умеет всё на свете! — сказала Гюро.
МАМА И ГЮРО
Одно событие так быстро сменяло другое, что Гюро не успевала даже как следует о них подумать. У Тюлиньки были гости, и от правления ей преподнесли замечательные цветы, так что она не зря заранее приготовила вазу с водой.
А на другой день Гюро ходила с ней к врачу, который назначил лечение и велел Тюлиньке не перегружать себя непривычной домашней работой. Но это Тюлинька знала и без врача и не хотела лечиться.
Однако всё это только чуть-чуть занимало мысли Гюро.
Она думала совсем о другом. Как-то вечером, когда они с мамой вернулись из Тириллтопена в пансионат, Гюро сразу же легла спать. Вскоре в дверь постучали, и вошла хозяйка пансионата.
— Гюро уже спит? — спросила она.
— Да, — ответила мама. — Ей приходится слишком рано вставать, и она устаёт от этих поездок.
— Мне надо поговорить с вами, — сказала хозяйка. — Я очень рада, что вы прожили у нас уже почти месяц, но теперь вам надо подыскать себе какое-нибудь другое жильё. К сожалению, на следующий месяц я сдала вашу комнату.
— Что же нам делать? — воскликнула мама. — А я думала, что мы сможем жить здесь, пока я не получу место дворника.
— Я вас понимаю, — сказала хозяйка, — но ведь вы знаете, что у нас не положено жить с детьми. Конечно, Гюро хорошая девочка и ведёт себя очень тихо, никто из жильцов на неё не жалуется, но зато многие просят меня принять в пансионат и их знакомых с детьми. И пока вы здесь живёте, у меня нет оснований отказывать другим. Я попала в очень трудное положение, и, надеюсь, вы правильно поймёте меня.
— Да, конечно, — вздохнула мама, — я вас понимаю. Видите ли, на днях должно решиться, получу ли я место дворника в Тириллтопене в корпусе «Ц». И пока это неизвестно, я держала это в секрете от Гюро.
— А может, вы согласитесь на какую-нибудь другую работу? — спросила хозяйка. — Сегодня, например, я прочла в газете, что здесь, в центре города, в одном доме требуется дворник. Поинтересуйтесь насчёт этого места.
— Я непременно узнаю, — сказала мама. — Надеюсь, вы не откажетесь дать мне рекомендацию? Ведь вам понравилось, как я отремонтировала комнату, где жила Тюлинька.
— С удовольствием дам, — сказала хозяйка. — Наверно, кроме моей, у вас будут и другие рекомендации?
— Да, — сказала мама. — У меня есть рекомендация от столяра из Гампетреффа, и, кроме того, мне дадут рекомендации Тюлинька и дворник из её дома.
— Ну и прекрасно, — сказала хозяйка. — Вот вам объявление, о котором я говорила. Можете пойти туда в субботу, ведь вы в субботу свободны?
— Свободна, — сказала мама.
Хозяйка ушла, и Гюро ещё несколько минут делала вид, что спит. Сквозь ресницы она наблюдала за мамой и видела, что мама очень огорчена, хотя она и не плакала.
— Мама, — сказала Гюро, — ведь ты не виновата, что у тебя есть я.
— Ты не спишь? — удивилась мама и обняла её. — Я виновата только в том, что у нас до сих пор нет жилья, — сказала она. — Ты слышала весь разговор?
— Да, — ответила Гюро. — Мне тоже очень хочется жить в Тириллтопене.
И это была чистая правда. Теперь ей всегда хотелось в Тириллтопен, и она редко вспоминала о Гампетреффе и о том, как там было. Теперь она мечтала только о Тириллтопене.
— Если бы меня взяли дворником в корпус «Ц», нам бы дали точно такую же квартиру, как у Бьёрна, — сказала мама. — Мы с Бьёрном помогали бы друг другу, он заменял бы меня в мой выходной день, а я — его. Бьёрн развёлся с женой, но у них есть сын, и ему хочется почаще с ним видеться. Они любят ездить за город, где у Бьёрна маленький домик.
— А что такое «развелись»? — спросила Гюро.
— Это значит, что они больше не живут вместе, — сказала мама. — Так бывает — сперва двое людей женятся и живут друг с другом, но потом, обнаружив, что им вместе плохо, разъезжаются, чтобы каждый мог жить по-своему. Их дом Бьёрн оставил жене и сыну, а сам устроился дворником, чтобы иметь квартиру. Раньше он работал машинистом на большом пароходе, но теперь он не хочет уходить в плавание, чтобы иметь возможность почаще видеться с сыном.
Гюро задумалась, ей было интересно, поднимал ли Бьёрн своего сына к самому потолку, как её.
— Только, наверно, это место отдадут мужчине, — вздохнула мама. — Они боятся, что я не справлюсь с такой работой.
— Кто они? — полюбопытствовала Гюро.
— Они — это правление, которое управляет этими домами, — сказала мама.
— Значит, в этом правлении и Нюссина мама, а она знает, что ты всё умеешь, — сказала Гюро.
— Кроме неё, там есть и другие люди, — заметила мама. — Давай-ка лучше спать: утро вечера мудренее. В субботу мы с тобой узнаем насчёт того места, о котором написано в газете. Я пойду куда угодно, где меня возьмут, иначе мы с тобой останемся без жилья.
— Тогда нам придётся жить в Тириллтопене в палатке, — сказала Гюро.
И вот в субботу мама и Гюро отправились в путь, мама посмотрела по карте, они прошли одну улицу, другую, третью и наконец остановились перед старым мрачным домом. В нём был такой же подъезд с вестибюлем, как в пансионате.
Они вошли в подъезд, поднялись на второй этаж и позвонили в дверь, на которой значилась та же фамилия, что была написана в газете.
— Меня зовут Эрле Люнгмю, — сказала мама открывшей им женщине. — Я пришла по объявлению насчёт работы.
— Нам нужен дворник, — сказала женщина.
— Я знаю, — сказала мама.
— Вы интересуетесь этим местом для своего мужа? — спросила хозяйка.
— Нет, для себя, — ответила мама. — У меня есть рекомендации.
— Но ведь это мужская работа! — удивилась хозяйка. — Мы привыкли видеть на этом месте мужчину. Дворнику приходится таскать тяжести, у нас в доме нет центрального отопления, жильцы топят коксом, и дворнику надо разносить его по квартирам. Кроме того, надо мыть лестницу, подметать тротуар, а зимой скалывать с него лёд. Дом у нас небольшой, и нагрузка у дворника неполная, денег он получает немного, но зато мы предоставляем ему квартиру. А вы могли бы, кроме того, подрабатывать у меня — стирать, убирать. Меня бы это очень устроило. Идёмте, я покажу вам квартиру, которая у нас предназначена для дворника. Это на первом этаже, окна выходят во двор. Она очень уютная.
— Спасибо, — сказала мама.
В эту квартиру никогда не заглядывало солнце, в ней вообще не было дневного света: её единственное окно упиралось в высокую глухую стену.
— Ничего, Гюро, — сказала мама, — у нас будет всё время гореть лампа.
Квартира состояла из комнаты, кухни и чуланчика.
