луна не поднялась еще настолько высоко, чтобы ее было видно со дна ущелья. Завораживающе прекрасный вид и пугающий!
«Интересно, давно ли начался отлив?» — задумалась Фиона.
Луна полная — значит, это весенний отлив, который сменится бурным и высоким приливом. Еще ребенком она часто наблюдала из окон Аннан-Хауса, как вода несется в узкий Солуэй-Ферт, разбиваясь брызгами о его берега с таким ревом, что его было слышно на много миль вокруг. Хватит ли ее похитителям времени пересечь залив до того, как вода устремится назад? Вообще будет ли у них время, чтобы добраться до Сэндса, прежде чем их нагонят шотландцы?
И в этот миг сверху раздался крик. Фиона вздрогнула. Испугались и те, кто был вокруг. Мерцающие огни разгоняли мрак с южной стороны. Там горели факелы… и с северной стороны тоже.
— Скачите к Сэндсу, ребята, — приказал Ход. — Держитесь крепче, миледи!
Фиона вцепилась в луку седла — от этого сейчас зависела ее жизнь. Она молилась. Сначала за то, чтобы они бросили ее, спасаясь бегством, затем за то, чтобы не бросили одну в темноте.
— Дуглас!
Боевой клич Дугласов эхом прокатился по ущелью, и англичане прибавили ходу. Кто-то крикнул:
— Они не будут дожидаться нас у Сэндса?
— Нет, там везде неприступные скалы. Им нас не достать, разве что надумают прыгнуть вниз с вершины утеса.
Фиона знала, что с этой стороны залива Солуэй-Ферт скалы не слишком высоки. Однако там не было ни одной тропы, по которой могли бы спуститься лошади с вооруженными всадниками. Она услышала, как за их спинами, в глубине ущелья, раздались крики, вопли и свист. Это кричали англичане, которые скакали в хвосте отряда, и Фиона была рада, что находится в авангарде. С другой стороны, она со страхом подумала: поддавшись панике, ее могут запросто растоптать.
Перекрывая всеобщий шум, один голос отчетливо выкрикнул:
— Их тысячи, за нами и над нами! Берегитесь стрел сверху!
Ход пустил коня галопом, и тот, кто держал в поводу коня Фионы, припустил живее, стараясь не отстать от командира. Ей самой оставалось лишь держаться из последних сил да отчаянно молить Бога, чтобы лошадь не сломала ногу. Песчаное дно Сэндса, место вероятной битвы, лежало в пятидесяти ярдах впереди.
Керкхилл вел отряд размеренным шагом. Хью отправил нескольких человек с факелами вдоль юго- западной кромки ущелья, а Роб повел своих людей по восточной стороне. Результат вышел именно таким, на какой они и рассчитывали: англичане испугались и стали сломя голову удирать через русло речки Эск, прямо к мерцающим пескам Солуэй-Сэндса.
— Хорошо бы их там встретил Арчи! — крикнул Керкхиллу Хью.
Но тот покачал головой. Он знал — Тони встретится с Арчи у деревни Истриггс почти в то время, когда они будут у Сэндса. Его мысли вновь вернулись к Фионе. Он думал о ней почти не переставая.
Теперь Керкхилл был уверен, что англичане схватили Нэн и Фиону, намереваясь завлечь в ловушку его отряд и его самого. Значит, Ход узнал обеих женщин и Нэн дали сбежать нарочно.
Эта мысль поселила в нем новую тревогу. Если они взяли Фиону в качестве приманки, что с ней будет, когда она перестанет представлять для них ценность? Ее бросят на произвол судьбы, едва только начнется битва. С другой стороны, в надежде на солидный выкуп враги могли доставить ее в Англию в целости и сохранности, однако…
Над его головой раздался хор голосов. Громкие крики наперебой, да еще отражающиеся эхом от высоких стен ущелья, — в этом адском шуме слов было не разобрать.
— То ли Арчи увидели, то ли Нортумберленд подходит! — крикнул Хью, выхватывая огромный меч из висевших за спиной ножен.
Керкхилл тоже был вооружен мечом, однако держал при себе еще и боевой топор, притороченный к седлу. Как большинство жителей границы, он предпочитал в ближнем бою орудовать топором, а не мечом.
Мысли о Фионе отступили, сейчас нужно было думать о битве.
Они вылетели на берег залива Солуэй-Ферт, и Керкхилл увидел, что разбойники вброд перешли узкое русло речушки Эск и пришпоривают коней, чтобы скакать через свободный от воды Сэндс в сторону Англии. С другого берега им навстречу двигалась бесчисленная армия конных англичан. Их были тысячи; несомненно, за ними следовали пешие солдаты, которых было по меньшей мере вчетверо больше.
Армия поглотила маленький отряд Хода, и в этот миг Керкхиллу показалось, что он видит, как в лунном свете блеснули длинные черные волосы Фионы.
— Дуглас! Дуглас! — закричал он, давая шпоры Церберу, одержимый жаждой сражения и еще больше — желанием вернуть женщину, которую полюбил.
Фиона вскрикнула, увидев, какая огромная армия галопом несется им навстречу. Луна светила в полную силу, и теперь было отлично видно, что через Сэндс течет море лошадей и солдат. Через минуту армия поглотила ее отряд. Вокруг кричали люди; кричали, что приближаются шотландцы, что Черный Дуглас ведет огромную армию, куда более многочисленную, чем силы Нортумберленда.
Фиона уверяла себя, что английские командиры точно знают, когда начался отлив, и полагают, что им хватит времени, чтобы пересечь Сэндс и вернуться в случае необходимости назад. Поэтому она оставалась странно спокойной посреди всеобщего хаоса. Шотландцы сзади, она слышала их боевой клич; значит, там Дикон.
Нужно только придумать, как сделать так, чтобы он ее увидел.
Похитители гнали ее в сторону Англии, но вскоре она потеряла Хода из виду. Кругом кричали от ужаса; ужас сеял панику, и вскоре Фиона вовсе перестала понимать, куда несется ее лошадь. Из-за толпящихся рядом всадников было не различить ни английского, ни шотландского берегов. Лошади, которых, то резко осаждали, то пускали вскачь, вставали на дыбы и молотили копытами в воздухе. Фиона начинала терять самообладание, уступая безумному страху.
Вдруг ее лошадь взвилась на дыбы, однако Фиона успела крепко ухватиться за гриву и удержаться в седле. Судорожно вздохнув, она поняла, что беснующаяся, напуганная лошадь вынудила похитителя ослабить хватку и тот выпустил поводья. До Фионы уже никому не было дела. Охваченные страхом люди сеяли панику среди тех, кто двигался им навстречу. Боевой клич Дугласов, всеобщее смятение делали свое дело: теперь каждый англичанин, казалось, был уверен, что Мрачный Арчи скачет именно по его душу, а с ним и его армия.
Впереди в лунном свете блеснула сталь, и Фиона поняла, что делать. Взглянула вверх, отмечая положение луны на небе, и вспомнила, что ночное светило появилось на востоке. Значит, чтобы вернуться на шотландскую землю, ей нужно держаться правой стороны.
Прильнув к самой шее коня, она нащупала поводья и попыталась хоть немного успокоить. Людской поток несся навстречу, и Фиона с трудом прокладывала себе путь среди пеших и конных врагов.
Она чувствовала, как дрожит под ней лошадь, едва выдерживая натиск других всадников. Фионе самой стоило немалого труда сохранять спокойствие и твердой рукой править лошадью, чтобы та смогла пробиться на свободное пространство.
Луна была справа. Впереди лежала Шотландия.
Сначала Фиона ехала с опущенной головой, опасаясь, что на нее обратят внимание и схватят снова. Но как она могла соблюдать верное направление, не видя луны?
Прилив! Мысль пронеслась в ее мозгу точно молния, и ужас был готов поглотить ее снова. Тогда она вскинула голову, всматриваясь вперед. Где же шотландский берег?
Зажатая в массе лошадей, она сбилась с курса.
Мысленно проклиная себя на все корки, она сосредоточилась на нужном ей направлении. Вскоре Шотландия снова оказалась прямо перед ней. И тут она увидела его, Дикона. Он сидел на огромном черном коне, который скалил ослепительно белые зубы. Коня Фиона тоже узнала бы в любой толпе.
Дикон на Цербере прокладывал путь прямо к ней — среди звона мечей, пик и прочего оружия, — размахивая смертоносным боевым топором — такого огромного лезвия она никогда в жизни не видела. А
