Он помнил, еще с далеких школьных лет, когда латынь входила в обязательные предметы, что coram означало «ввиду, по случаю, по причине»… Или нет, «в присутствии». И тут же вспомнил стишок, с помощью которого заучивали латинские предлоги аблятива:
A, ab, absque, coram, de,
Palam, clam, cum, ex и e,
Sine, tenus, pro и prae,
Добавьте super, subter, sub и in —
Когда о состоянии, а не действии говорим.
Забавно, что он еще помнит что-то после стольких-то лет… Дора вошла в комнату вместе с какой-то женщиной.
Шейла.
Они смотрели друг на друга, потом он наконец сказал:
— Какое счастье просто видеть тебя.
Дочь бросилась к нему, обвила шею руками.
— Я осталась у Сильвии. Неправильно запомнила дату новоселья и приехала только вчера. Послушайте, мои родные, какой потрясающий дом! И что на них нашло, уехать из предместий! Мне нравится, но я бы, думаю, себя издергала и извелась.
Десять пятнадцать. Как раз в ее духе.
— С тобой все в порядке? — спросил он.
— Нет, не все. Я несчастна. Но буду в порядке.
Он видел краем глаза брошенную на софу корректуру Кейси. Имя и название, пусть и не столь заметные, как на обложке книги, но разобрать легко. «Плеть» Огастина Кейси, корректура, примерная цена 14,95 фунта стерлингов.
— Я наговорила тебе массу ужасного. Хочешь объясниться?
Легкая дрожь, которую Уэксфорду не удалось скрыть, заставила ее рассмеяться.
— Извини, па, за все, что я тебе наговорила.
— Я и сам хорош, сожалею.
— У тебя книга Гэса? — В ее глазах он прочел восхищение, ему ненавистное, рабскую зачарованную преданность. — Тебе нравится?
Какое сейчас это имеет значение? Этот человек ушел. Он солжет, чтобы быть великодушным.
— Да, неплохо. Очень неплохо.
— А я ни слова не поняла, — призналась Шейла.
Дора расхохоталась, не в силах сдержаться:
— Ради всего святого, давайте что-нибудь выпьем.
— Если она выпьет, ей придется ночевать здесь. — В Уэксфорде заговорил полицейский.
Шейла осталась к завтраку, затем уехала в Олд-Ректори. Утро затянулось: обычно он уезжал на службу значительно раньше, но сегодня ему хотелось до отъезда успеть переговорить с миссис Максэмфайр. Поговорить из дома, не из этих конюшен и даже не по собственному телефону с заднего сиденья машины.
Если десять вечера — нижняя граница приличий, допускающая деловые звонки, девять утра — верхняя. Он подождал, пока Шейла уедет, и набрал номер. Ответил молодой женский голос с сильным шотландским выговором. Ишбел Максэмфайр в саду, не может ли она перезвонить ему? Нет, этого Уэксфорду не нужно. Кто знает, может, миссис Максэмфайр из тех, кто с кровью отрывает от себя каждый пенни, набирая номер далекого телефона, кто вынужден считать деньги.
— Не могли бы вы поинтересоваться, когда у нее будет время побеседовать со мной?
Пока он ждал ответа, произошло нечто странное. Он вдруг совершенно точно вспомнил, кто этот человек, чье имя он увидел в рекламе оружейника из Невады. Кто такой этот Корам.
Глава 26
Начать он смог лишь после обеда, а потому сам план занял почти целый день. Весь день и половину вечера: когда в Кингсмаркхэме полночь, на Дальнем Западе, в Америке, только четыре часа дня.
На следующий день, после четырех часов сна урывками и массы трансатлантических телефонных звонков, грозящих вызвать у Фриборна апоплексический удар, он мчался по шоссе Б-2428 к главным воротам Тэнкред-хауса. Ночь выдалась зябкая, серебрился иней, легкий ночной морозец точеным резцом высек робкие контуры молодой листвы, окутал светящимся сиянием голые пока ветви других деревьев. Но к этому часу мороз уже спал, отступил под мощными лучами весеннего солнца, высокого и яркого в ясном голубом небе. Почти как в Неваде.
С каждым днем молодая зелень уверенно набирала силу. Легкий зеленоватый туман густел, окутывая лес дымкой, которая, все уплотняясь, накрыла уже даль кисейной вуалью, неспешно натягивая поверх изумрудное покрывало. Поношенные покровы зимы скрылись под молодой зеленью, грязь и заплаты смылись под всплеском новой жизни, мощного весеннего потока. Мрачная, темных тонов гравюра постепенно оживала под кистью, окунутой в мягкую бирюзу. Простиравшиеся до горизонта лесные массивы больше уж не казались бесформенной гранитной громадой, расцвеченные множеством оттенков глянцевой зелени, и ветер, любовно играя ветвями и раскачивая верхушки деревьев, отдергивал зеленую штору, на мгновение озаряя лес взрывами света.
Впереди, у въезда, стоял автомобиль. Если быть точным, фургон. Уэксфорд различил фигурку человека, который что-то крепил на ворота. Они медленно сближались. Доналдсон, остановив машину, выскочил распахнуть ворота и застыл, исследуя нечто голубое, зеленое и сиреневое, образующее вкупе очередное цветочное подношение.
Мужчина вернулся к фургону. Выбравшись из машины, Уэксфорд поспешил к фургону, зайдя с того боку, откуда мог переговорить с человеком, сидевшим за рулем. Теперь он увидел цветочный букет, изображенный на стенке фургона.
Водитель оказался молодым человеком лет тридцати. Он высунулся из окна кабинки:
— Чем могу служить?
— Старший инспектор криминальной полиции Уэксфорд. Позвольте спросить, все ли цветы, которые были на воротах, доставлены вами?
— Насколько я знаю. Другие тоже могут заниматься доставкой, но так далеко не ездят.
— Вы — поклонник таланта Дэвины Флори?
— Моя жена, не я. У меня читать времени нету.
Уэксфорд усмехнулся: и эти две фразы он слышал уже сотни раз. Особенно в Англии; здесь определенный людской контингент считает особым шиком, символом мужественности подобные заявления. Перекладывая вину на жену. Чтение, а уж тем паче романов, — дамская прихоть.
— Значит, эти цветы — знак почтения от вашей жены?
— Чего? Вы верно шутите… А недурная реклама, правда? Жена пишет несколько слов на карточке, я отвожу. Место удобное. То и дело приезжают и уезжают. Сперва раздразнили, а чуть аппетит разыграется — тут им и адресок в руки: пожалуйста, закажите. Правильно? А теперь, если позволите, поеду — пора в крематорий.
Уэксфорд прочитал ярлычок, приложенный к букету-вееру из ирисов, астр, фиалок и незабудок, аранжированных в павлиний хвост. На этот раз никаких поэтических цитат, никаких шекспировских строчек, просто и ясно: «Антер Флоретс», торговый центр, Кингсмаркхэм, второй этаж», и номер телефона.
Когда Уэксфорд рассказал об этом Бердену, тот заметил:
— Поклон от фирмочки, значит? Дороговато… Неужели сработает?
— Уже, Майк. Я видел, как Доналдсон тайком записал адрес. Да вы и сами помните, сколько людей
