— В данный момент я работаю исключительно на себя. И на тех, кого уже больше нет.
Сорби привык за свою жизнь мгновенно оценивать чрезвычайные ситуации. Бывали случаи, когда сделки надо было заключать немедленно, иначе они срывались. В этих молниеносных маневрах он не знал себе равных. Он сметал противников, неизменно опережая их во времени. Как в шахматной партии. Мозг его был натренирован, сразу принимать решения. Поэтому, услышав требование Каттани, он не колебался.
— Ладно, согласен,— сказал он. — Я вам отдам ключ. Он обошелся мне в два миллиона долларов, но вы берете меня за горло, и у меня нет выбора. Однако при одном условии. Вы должны предоставить мне время — сорок восемь часов, чтобы я мог найти себе более надежное убежище.
Каттани кивнул.
— Даю вам слово.
— Хорошо, — отозвался Сорби.
Он вновь обрел самоуверенность. Открыл свой «дипломат», на первый взгляд совершенно пустой. Похлопал по дну ладонью. Один уголок приподнялся, бан-. кир засунул в щелку два пальца и извлек тот крошечный предмет, за которым столь многие охотились.
— Вот он. — Теперь казалось, что Сорби все это даже забавляет. — Пойдемте в ту комнату, мой кабинет, — сказал банкир.
Он вложил дискету в компьютер. Вставил новый рулончик бумаги в печатающее устройство. Нажал пальцами несколько букв на клавиатуре, и принтер затрещал, поглощая бумагу.
Посередине листа появился заголовок: «Список членов Ассоциации». Пишущая головка лихорадочно сновала взад-вперед, печатая нескончаемый список фамилий. Рядом с каждой из них была проставлена какая-то цифра или буква алфавита.
Это были люди Лаудео. Внедренные повсюду. В воображении Каттани их имена начали принимать форму множества скользких щупальцев. Все вместе они образовали огромного, чудовищного спрута.
Стук печатающего устройства заглушил резкий телефонный звонок.
— Подойди, пожалуйста, — сказал девушке Сорби.
— Алло, алло...— ответила Эллис.— Повесили трубку!
Каттани оторвал взгляд от компьютера. Поглядел на банкира и, нахмурившись, спросил:
— Вы ждали звонка?
— Нет.
— Кто-нибудь знает, что вы здесь?
Сорби минутку подумал.
— Только мой шофер.
— Мы немедленно должны отсюда уйти, — поспешно сказал комиссар. — Идемте, нельзя терять ни минуты.
Девушка, чуть не плача, стала торопить Сорби:
— Ох, дорогой, скорее бежим. Ну, скорее, пожалуйста.
Не обращая внимания на то, что она была близка к истерике, Сорби не терял присутствия духа. Спокойно вызвал такси, подхватил два чемодана, велел девушке взять третий и отправился на поиски нового убежища.
— Каттани, — проговорил он, скривив рот, — вы мне дали обещание. Мне необходимы сорок восемь часов передышки.
Несколько дней спустя в домике Эльзе, во Франции, кто-то позвонил в дверь. Жена комиссара пошла открывать. На пороге стоял Терразини.
На устах его блуждала усталая любезная улыбка.
— Синьора, вы меня помните? — спросил он. — Мы с вами встречались на Сицилии.
— Эльзе, впусти его, — донесся изнутри дома голос Каттани.
— О, мне в самом деле повезло, — проговорил Терразини. — Я как раз искал вашего мужа. Как поживаете, комиссар? Чтоб разыскать вас, я объездил пол-Европы, всякий раз приезжал слишком поздно. Он огляделся вокруг.
— Как у вас уютно, — продолжал Терразини. — Поздравляю, синьора. Извините, что злоупотребляю вашей любезностью. Всего несколько минут — и я уйду.
— Можете уходить сразу, — сказал Каттани. — Зря вы так далеко ехали.
Терразини, однако, и не думал отступать.
— Комиссар, вам удалось меня опередить. Но этот маленький диск вам ни к чему, а мне и моим друзьям он позарез нужен. — Он хитро прищурился. — Ведь вы взяли его, желая разбогатеть?
— Ну вот, и вы туда же — предлагаете мне деньги! — вскинулся Каттани. — Нет, ошибаетесь, не для того я его взял. Могли спокойно сидеть в Риме. Не позже как завтра утром вы имели бы перед собой на столе то, за чем так жадно охотитесь. Расшифрованный список завтра будет опубликован в газетах. Опоздали, адвокат.
Терразини ухмыльнулся.
— Это большая ошибка, комиссар. Самая большая, которую вы совершили в жизни.
— Вы что — угрожаете?
— Нет. Только хочу сказать, что этот список представлял ценность, лишь пока оставался секретным. Он мог служить средством давления. Опубликованный, он никому не нужен. Макулатура!
— Моим долгом, — произнес Каттани, — было предать гласности имена таких двуличных людей, как вы. Важных шишек, которые, прикрываясь своим положением, вынашивают чудовищные планы и занимаются самыми гнусными махинациями.
Терразини состроил гримасу, выражающую сострадание.
— Ну, хорошо, вы совершили смелый, благородный поступок. Наделали шума, но ведь вскоре все стихнет и вернется на прежние места. Помните сказку о Фениксе, который восстает из пепла?! — Адвокат покачал головой. — Вы не в силах исправить мир.
Терразини ничего не ответил. Сделав прощальный жест рукой, он открыл дверь и вышел на улицу. Дул сильный порывистый ветер, вздымая с мостовой пыль. Адвокат стал тереть глаза — попавшие в них песчинки жгли и кололи, причиняя острую боль.
Каттани держал в руках фотографию дочери.
— Она так любила меня. В те дни, когда мы с ней жили вдвоем, я многое понял. Понял, что слишком мало занимался ею. А также натворил немало ошибок и по отношению к тебе...
Эльзе пожала плечами.
— К чему теперь себя мучить?
— Да, конечно. Надо смотреть в будущее. — Неуверенно он погладил жену по голове. — Мне пора ехать, — сказал он.
— Да, знаю. Приезжай опять, когда захочешь. — Нет, лучше ты приезжай ко мне в Италию. Хотя Эльзе всей душой жаждала такого приглашения, оно ее несколько ошеломило.
— Ты полагаешь, — пробормотала она, — что мы могли бы заново начать совместную жизнь?
Он ласково произнес ее имя. А потом добавил:
— А, может, мы с тобой ее уже начали?
На вокзале они обнялись.
— До скорого, — сказал он.
Эльзе видела, как тронулся поезд. Лицо у нее было все в слезах. Муж из окна вагона махал ей рукой. Она пустилась бежать за поездом, крича:
— Коррадо! Коррадо!
Они каждый день разговаривали по телефону. Иногда по три раза. Оба испытывали друг к другу
