домашнее задание сделать не успел?»
— Случится буря, — вдохновенно говорил Михаил. — Все мы держимся крепко, ревет кругом, голоса не слышно, и внезапно... смывает Женьку за борт. Уносит его волна, смотрит он в отчаянии на нас, слова сказать не может, а мы читаем его мысли: «Спасите! Мама-а... Ау-у!» Угадал?
— Ни за что не угадаешь! — обиженно сказал Женька.
— Ну, а если серьезно: вдруг заклинило руль, смотришь ты рулевому Молчуну в глаза, — Михаил посмотрел на Молчуна, тот поспешно отвел взгляд. — И все понимаешь: срочный ремонт необходим! Можем взглядом переговариваться. Давайте попробуем? Кто первый?
— А хоть бы я, — Хихикало смело шагнул вперед. Михаил свел брови, уставился прямо в его глаза.
— Ну, о чем я думаю? — спросил Хихикало. Михаил опять свел брови и безнадежно сказал:
— Ни о чем.
— Правильно, — ахнул Хихикало.
Михаил взглянул было вновь на Бориса, но тот снова отвернулся, делая вид, что отряхивает плечо.
Теперь настала очередь Молчуна — Михаил уперся взглядом в его глаза. Широко раскрытыми круглыми глазами Молчун заворожено смотрел на Михаила.
— А ты что-то скрываешь, — шутливо произнес Михаил.—Сейчас угадаю, лучше сам признавайся.
И неожиданно, словно загипнотизированный пронзительным Мишкиным взглядом, Молчун внезапно... заговорил:
— Это не я... Это Борька придумал: вашу шлюпку захватить! Борька нас подговорил, — торопливо раскрывая рот, бормотал он, будто боясь остановиться и умолкнуть навсегда, — в плаванье... без вас... и не в Таллин, а вокруг света... И не вокруг света!.. Захватим шлюпку... Уйдем... В бухте спрячемся, там жить будем, а по ночам письма в почтовые ящики носить, у Борьки всякие марки заграничные, все поверят, что вокруг света плывем, а мы не поплывем, полгода пройдет, приплывем к пристани, и всю шлюпку по кусочкам менять будем ребятам, а они нам — ружье духовое, удочки, все, что хотим.
Он умолк.
Было тихо. И никто вообще не смотрел друг на друга.
— Уходите! — твердо сказал Михаил.
— Тоже мне мысли читает, — убито сказал Борис. — Ну, если честно, собирались мы захватить шлюпку! Так когда это было! А этот Молчун разговорился! Мало ли что думали! Думали да передумали!
— Мы им еще устроим! — подобострастно сказал Хихикало.
— А ну тебя! — вскипел Борис.
— Предатели! — тихо сказал Михаил.
Борис медленно пошел прочь. Хихикало и Молчун поплелись за ним. Хихикало дал Молчуну подзатыльник.
— Трепло.
Молчун остановился, тоскливо посмотрел приятелям вслед и пошел в другую сторону. А Борис шел, не оборачиваясь, и бросал гальку в полосу прибоя.
— Боря, ты не бойся, — хихикнул сзади Хихикало. — Никуда они не поплывут.
— Отстань, — замахнулся на него Борис. Хихикало отскочил и побежал в город.
Михаил, Женька и Мошкины грустно стояли возле шлюпки.
— Ловко ты все узнал, — сказал Женька Михаилу. — Их надо было давно проверить!
— Да нет... Я и не думал...Я просто хотел потренироваться,—растерянно пробормотал Михаил.
Предательство
— Пусть забирают!—Михаил яростно выбрасывал из шлюпки все, добытое «снабженцами»: запасные доски, скобы, корзины, мотки веревок, спасательные круги. Паруса: фок и кливер. И даже мачту — фибергласовый шест — выбросил.
— И трос нам не нужен! — вгорячах заявил он. Но Женька схватил бухту троса и сел на нее:
— На наши деньги куплено.
Они не знали, что над ними сгущаются еще более мрачные тучи...
Хихикало развил бурную деятельность! Он прибежал на стадион. Он заискивающе спросил у спортсмена, уныло стоявшего под планкой со сломанным бамбуковым шестом:
— Это у вас недавно что-то пропало?
— Где он??? — вскричал спортсмен.
— Там, — показал рукой Хихикало, — где пляж заброшенный. Шестик ваш мальчишки на мачту себе унесли.
Затем он примчался в приемный пункт вторсырья. Он заискивающе сказал подслеповатому приемщику:
— Тут к вам недавно мальчишки приходили, металл сдавали. Помните?
— Разве все упомнишь.
— Ну, они по пять раз вам одно и то же сдавали. Купили вас.
— Купили! — взвился приемщик. — Они меня надули!
— Ага, — подтвердил Хихикало. — Они себе из ваших денег парус на шлюпку купили. Вон там они окопались — на заброшенном пляже.
Он ринулся к родителям Мошкиных. Он заискивающе сказал:
— Они утонуть могут. Маленькие еще! Жалко!
К тете Клаве:
— Это Мишка ваш — заводила! Кругосветного капитана из себя строит! В опасное плавание Женьку заманивает!
К отцу Молчуна:
— Я знаю, где ваш тигр прячется.
К отцу Бориса:
— А хотите скажу, где ваша тележка стоит? Только никому не говорите, что я сказал. Сами узнали, ладно? — предупреждал он его, как и всех.
Но Борисов отец был кремень человек. Он цепко схватил Хихикало за руку:
— Веди. Ты не рвись, не рвись! Пусть только тебя потом тронут! Расхитители! И отца своего зови! Идем, идем! А мой где? Отвечай!
Первым на причал со стадиона прибежал спортсмен-разрядник. Он схватил мачту — свой фибергласовый шест, угрюмо взглянул на путешественников, топнул ногой и убежал.
Михаил сидел на борту шлюпки, опустив голову.
Старичок из пункта вторсырья аккуратно скатал в рулон паруса в счет компенсации убытков, покачал головой: «Стыдно обманывать!» — и засеменил прочь.
— Вон они, — послышался голос Славки Хихикало. — Вон!
Показалась толпа родителей и родных. Трое отцов влекли за руки своих сыновей: Славку, Бориса и Молчуна.
— У вас что, уже погрузка? — испуганно спросил кто-то из родителей.
— А если бы вы утонули? — бросилась к Мошкиным мать.
— А я не утону!—твердо сказали Мошкины.
— Нет, если бы вы утонули? — настаивала она.
— А Евгений где? — тревожно спросила тетя Клава. — Жив?
— Здесь я, — высунулся над бортом шлюпки Женька.
— Так, — грозно сказала она, сразу успокоившись. — Куда вы собирались плыть? Молчишь, да? Я кого спрашиваю, Михаил? — Она обернулась к Хихикало.— А ну-ка, сообщи ему, куда они собирались
