все доказательства преступной деятельности — самолет и пилота]. В любой момент могла произойти случайная детонация.
По возвращении с операции летчики подвергались послеполетному опросу. Кино- и магнитофонная пленки доставлялись в лабораторию: первая сразу же проявлялась, со второй снималась копия. Один экземпляр пленок отправлялся в США для изучения. Если пленка представляла для ЦРУ особый интерес, оно направляло своих специалистов по расшифровке непосредственно на базу.
Первое вторжение самолета Пауэрса в воздушное пространство СССР произошло в ноябре 1956 г. Вот что пишет об этом сам летчик: «Утром я еще раз внимательно просмотрел карты с маршрутами, нанесенными кодовыми цветами: синим, красным и коричневым. Синий обозначал общее направление; на этих участках допускалось некоторое отклонение от курса. Красные линии отмечали районы расположения объектов; их следовало придерживаться возможно точнее. По обе стороны от проложенного курса шли пометки, указывающие пункты включения той или иной электронной и фотоаппаратуры. Коричневым цветом были обозначены запасные базы — на тот случай, если я почему-либо не смогу вернуться в Инджирлик. После того как мне сообщили сводку погоды, офицер разведки спросил, не хочу ли я взять ампулу с цианистым калием. Я отрицательно покачал головой, так как боялся, что ампула разобьется в кармане и яд попадет на тело. Самолет уже подтянули на взлетно-посадочную полосу. По сигналу начал разбег, достигнув заданной высоты, лег на курс. Ровно через 30 мин. после вылета потянулся к кнопке радиовызова. Самолет находился слишком близко от русской границы, поэтому обычный разговор мы заменили заранее разработанными кодовыми радиосигналами. Если все пойдет нормально и я смогу продолжать полет, пошлю в эфир два щелчка, которые примет база. В ответ она пошлет один щелчок, означающий: сигнал принят, продолжать полет как намечено. Если же я услышу три щелчка, значит, полет отменяется, тогда я должен немедленно развернуться и возвращаться на базу. Это будет мой последний радиоконтакт со своими. Я послал в эфир два щелчка. Через мгновение в ответ послышался один сигнал. Полет продолжался, я пересек турецкую границу между Черным и Каспийским морями и проник в воздушное пространство России...»
«Время готовит нам ловушку»
1957 год принес существенные перемены, явившиеся полной неожиданностью для США. 27 августа Советский Союз объявил об успешном запуске первой межконтинентальной баллистической ракеты. А 4 октября произошло событие — на околоземную орбиту был выведен первый искусственный спутник Земли. Это потрясло весь мир и серьезно обеспокоило американские правящие круги, хотя администрация Эйзенхауэра и пыталась убеждать американскую и мировую общественность в «заурядности» успеха СССР.
В США был взят курс на дальнейшую, еще более активную милитаризацию экономики страны, на подхлестывание военных приготовлений. В соответствии с милитаристскими установками правящей верхушки Центральное разведывательное управление стремилось содействовать обеспечению военного превосходства блоку НАТО — главному военному инструменту империализма.
В свете всех событий полеты У-2 приобретали в планах Вашингтона еще более важное значение и вместе с тем становились все более рискованными. ЦРУ принимало меры к расширению сети баз для разведывательных самолетов «Локхид У-2», к активизации самих полетов. После того как третья, и последняя, группа летчиков закончила стажировку в Уотертауне, открылась еще одна база в Японии, расположенная в 24 км от Иокогамы.
Первое подразделение У-2 из Висбадена перебазировалось в более уединенный район ФРГ — Гибельштадт. Но и это место оказалось недостаточно изолированным. Некоторое время спустя первая и вторая группы У-2 слились на базе Инджирлик. Теперь ЦРУ и Пентагон основной упор делали на Турцию и соседние с ней страны. К этому времени полеты совершались не только с базы в Инджирлике, но иногда и с других — Лахора и Пешавара, расположенных в Пакистане.
Определенные изменения претерпел в 1957 г. и сам самолет У-2: серебристый цвет заменили черно- голубым, что сделало машину еще менее заметной в полете; в кабине установили катапультируемое сиденье, чтобы облегчить летчику возможность выбраться из самолета.
Для поощрения пилотов в условиях возросшего риска было объявлено, что все они награждены крестом «За летные боевые заслуги». Поскольку срок действия 18-месячного контракта подходил к концу, пилотам предложили продлить его на год. Пауэрс и еще несколько пилотов сочли, что разлука с семьей на протяжении такого времени слишком большой срок, и были настроены не возобновлять контракта. У ЦРУ не оставалось выбора, и оно уступило: вопреки прежним инструкциям пилотам разрешили перевезти семьи в Адану.
В связи с участившимися международными конфликтами (в зоне Суэцкого канала, затем — в Ливане) Инджирлик становился стратегически важной военной базой и перевалочным пунктом. Заметно возросло здесь число американских военнослужащих. И несмотря на строгие меры предосторожности, сведения об У-2 начали постепенно просачиваться в прессу. В статье, опубликованной в мартовском номере «Модел Эрплейн ньюс» за 1958 г., говорилось, например, что, по неподтвержденным данным, самолет У-2 совершает полеты «за железный занавес» и производит там аэрофотосъемку [По свидетельству Пауэрса, представители ЦРУ были всерьез обеспокоены тем, что официальный орган советских ВВС — газета «Советская авиация» опубликовала серию статей об У-2 — «зловещем орудии шпионажа», в которых утверждалось, в частности, что самолеты У-2 совершали вылеты из Висбадена].
Все это не на шутку встревожило и пилотов, и командование базы. Их настроения в те дни Пауэрс характеризует следующим образом: «Что же, в действительности русские знали о нашем подразделении «10—10»? Обсуждая этот вопрос с офицером разведки, мы пришли к выводу, что им известно не только количество наших самолетов и летчиков, но и, возможно, их имена».
В июне и сентябре 1958 г. в пределы территории Советской Армении вторглись со стороны Турции американские самолеты С-118 и С-130. Оба они были сбиты. Решительность действий советских властей не оставляла никаких сомнений, что любая попытка нарушить границу не останется безнаказанной. «Мы отдавали себе отчет в значении подобных инцидентов,— вспоминает Пауэрс.— На такой высоте мы не очень боялись, что нас собьют МиГи, но опасались ракет класса «земля — воздух». «Теперь мы знали, что русские с помощью радиолокационных станций прослеживали некоторые из наших перелетов. Похоже, что они делали это с самого начала операции. Оборудование на борту фиксировало сигналы их радиолокационных станций, по силе которых можно было определить, «ведут» они тебя или нет».
И хотя пилоты были почти уверены (во всяком случае, такую уверенность в них всячески старались вселить), что из-за высокой скорости ракеты и чрезвычайной разреженности атмосферы практически невозможно правильно скорректировать ее полет, они старались избегать появления над известными им местами расположения зенитных ракет.
Для защиты от ракет класса «воздух — воздух», выпускаемых с преследующего самолета, на хвосте У-2 устанавливалось специальное приспособление радиопротиводействия. Как заверяли пилотов специалисты, в случае, если У-2 попадет в поле действия радиолокационной системы (PJIC) самолета противника и тот выпустит ракету, это приспособление пошлет ложный сигнал и блокирует PJIC. В какой мере эта информация соответствовала действительности, судить было трудно, поскольку пилоты ни разу не сталкивались с угрозой воздушного боя.
К этому времени возникла еще одна важная проблема: с момента своего рождения У-2 постепенно «прибавлял в весе» вместе с каждой новой деталью оборудования. Это в свою очередь влияло на потолок его полета. В 1959 г., чтобы компенсировать недостатки, вызванные увеличившимся весом, и поднять машину на более значительную высоту, сконструировали новый мощный двигатель.
Согласно первоначальному замыслу операция «Перелет» должна была быть краткосрочной. Однако в ноябре 1957 г. контракты были продлены еще на один год. Затем их возобновили в ноябре 1958 г. и, наконец, год спустя. Советский Союз тем временем добился новых значительных успехов в области создания ракетной и космической техники. «Мы не могли отделаться от ощущения,— отмечает Пауэрс,— что время готовит нам ловушку».
