воздуха.
— Виктор Иванович, извините, конечно, ваша жена сильно пострадала? — вежливо спросил Коняхин. — Нам Емельянов ничего толком не сказал.
— Да и я не знаю ничего толком, — глухо ответил Русанов. — Жива, И это уже хорошо. А две женщины погибли… Мерзавцы! — стукнул он кулаком по колену.
Снова запищал зуммер радиотелефона, Виктор Иванович схватил трубку.
— Слушаю! Алло!
— Это Емельянов, товарищ подполковник.
— Да-да, что нового? — нетерпеливо спросил Русанов.
— Пострадавший вагон отцепляют на станции Лысуха. Из райцентра прибыла «скорая помощь». Местная милиция уже на месте, прокуратуру мы в известность поставили. О вашей жене дополнительных сведений не имею, Виктор Иванович, но она жива. Именно она и попросила начальника поезда сообщить нам, представилась.
— Хорошо. Все.
Виктор Иванович повернулся к безмолвно слушающим их разговор оперативникам, оказал сурово:
— Так, молодые люди. Ваши версии? Ясно, что взрывное устройство подложено, скорее всего, в Придонске. Цель?
— Просто из хулиганских побуждений, — сказал Коняхин. — Случай такой был на Украине.
— Да, был. Володя, ты?
— Может быть, кому-то решили отомстить, Виктор Иванович.
— Годится. Взрыв, так сказать, адресный. Разберемся, кто ехал в этом и соседних купе… Ну какая же сволочь! — Виктор Иванович обхватил голову руками. — Не пощадил соседей, других ни в чем не повинных людей.
— Па, извини, — подал несмелый голос Сергей. — А может, это… нам, то есть тебе, за что-то хотела отомстить? А?
— Не исключено, сын. Принимается и твоя версия. Еще? Валера?
— Взрыв произошел случайно. Да, взрывное устройство было, но взрыв — самопроизвольный.
— Маловероятно. Ты хочешь сказать, что кто-то куда-то вез устройство?
— Да.
— Проверим и это. Но начать, думаю, нужно все-таки с версии адресного взрыва.
Виктор Иванович напряг память. «А сам-то ты ничего подозрительного не видел? Никто тебе не бросился в глаза? Вспоминай!»
Нет. Людей было много — на кого тут подумаешь?! Тот парень, что лежал в купе с транзистором? Может быть, он вышел, а взрывное устройство оставил?
— Я тоже пока не могу сказать ничего определенного, — вздохнул Виктор Иванович. — Нужно осмотреть место происшествия, поговорить с пострадавшими, вообще со свидетелями. В том числе и с женой.
Километры пустынного шоссе отскакивали назад все с той же сумасшедшей скоростью; давно уже «Волга» мчалась по асфальту с двухсторонним движением, но лишь однажды промелькнула встречная машина, какой-то громоздкий, с тентом, грузовик. И вот уже — развилка, поворот направо, еще более узкое и но такое ухоженное шоссе районного значения, — слабые огни впереди, станция, железная дорога, — конечная цель их рискованной гонки.
— За пятьдесят минут долетели, Виктор Иванович, — сказал водитель, вероятно стремясь хотя бы этим облегчить переживания подполковника, и Русанов понял это, через силу похвалил парня:
— Спасибо, Женя. Ехали мы классно.
«Волга» вкатилась на пристанционную, ярко освещенную площадь, где толпились уже машины милиции, «скорой помощи», пара мотоциклов с коляской, какие-то люди. Поезда не было, на путях одиноко стоял изуродованный взрывом вагон — черная дыра зияла у него в боку, на нее страшно было смотреть.
Чекисты выскочили из машины, и Русановы тут же услышали тревожный, плачущий, до боли знакомый голос, раздавшийся из открытой двери «скорой помощи»:
— Витя! Сережа! Я здесь!
Они бросились на голос и увидели Зою лежащей на носилках, с перебинтованной ногой, кое-как, наспех одетой — в халате, простоволосой, прижимающей к груди сумку. Она плакала нервными, потрясенными слезами, и голос ее был другим, обессиленным и больным, и глаза глубоко запали в черные глазницы, и руки не знали ни секунды покоя.
— Зоя!
— Мама! Что у тебя с ногой?
— Ударило меня какой-то железякой… Или полка верхняя оторвалась, я не знаю… — Зоя плакала теперь навзрыд, всхлипывала, ловила руки мужа и сына, прижимала их к себе и постепенно, медленно успокаивалась. На соседних носилках лежала еще одна женщина, у нее были забинтованы голова и правая рука, она тоже плакала, рассказывала Русановым:
— Ой, как страшно-то было, милые вы мои. Спим, вдруг — бах! — грохот, огонь, крики, стоны… Страсть божья! Да что же это делается на белом свете?! Люди с ума посходили, готовы друг дружку изничтожить.
— Это не люди! — сурово сказал Русанов-старший. — У них ничего человеческого не осталось.
«Скорую помощь» обступили пассажиры из других вагонов, раздавались гневные выкрики.
— Стрелять таких сволочей надо! На центральных, площадях городов! По телевизору показывать!
— Куда же вы, милиция, смотрите?!
— Да им самим достается. Вон, говорят, жена чекиста…
— Ну вот, хоть теперь они за преступников возьмутся.
— Да, жди. Где теперь этого мерзавца найдешь?
— Найдут. Подложил ведь кто-то.
— Подложил, подонок, никого не пожалел. Ух, знать бы — кто?!
— Узнаешь, погоди.
Виктор Иванович попросил людей освободить дорогу для «скорой помощи» — надо было последних, легкораненых везти в больницу. Зоя, прощаясь, попросила днем же, после осмотра врачами, забрать ее домой.
— Хорошо, Зоя, хорошо. С тобой будет Сергей, а я за вами заеду или пришлю машину… Нам сейчас нужно работать, искать преступников. Ты ничего не заметила подозрительного, Зоя? Может, потом, когда я ушел?
— Н-нет, н-нет, — трясла она головой. — Все люди как люди. Приходили, уходили… Ну, на кого тут подумаешь?1 Мелькнул какой-то типчик, что-то уж больно торопился… Как раз в соседнем купе. Но я подумала: провожал кого-то, вещи заносил. Или сам в этом купе ехал. А там, оказывается, одни женщины ехали. Две из них погибли. Седая такая, пожилая. А другая — помоложе. Одной — руку оторвало, ее сразу увезли. А мы, кого полегче ранило, ждали. Я сразу начальнику поезда сказала, чтоб позвонил дежурному по вашему управлению, номер дала.
— Правильно сделала, Зоя, молодец. А парня того, что заходил в соседнее купе, ты могла бы вспомнить?
— Н-не знаю, вряд ли. Я его в основном со спины видела…
— Извините, ехать надо, — сказал врач «скорой помощи» и велел фельдшеру закрыть заднюю дверь машины.
Сергей осторожно примостился у ног матери, и «скорая» тут же быстро укатила.
А Виктор Иванович с Коняхиным и Кубасовым, в сопровождении работников милиции пошли к вагону. Милицейский капитан — тощий, высокий человек — рассказывал на ходу:
— Личности убитых установлены, товарищ подполковник. Одна из них Валентина Григорьевна Тафеева, жена военнослужащего. Судя по билету, ехала к мужу… Другая — Галина Андреевна Буканова, судья из Придонска, ехала в отпуск. У нее в сумочке мы нашли курортную карту.
— Судья? — переспросил Русанов.
