сарацины и турки попытались дать последний бой, а вражеские лучники продолжали обстрел с крыш, но все уже было кончено. Правитель и остатки его египетской конницы укрылись в башне Давида и заперлись изнутри. Но франки прошли сквозь нее как нож сквозь масло, словно живые воплощения ангела смерти, словно черная туча убийственной ярости. Топоры и мечи опускались и падали до тех пор, пока фонтаны не стали красными, а белые стены не пропитались кровью. Некоторые укрылись в мечетях, полагая, что нашли там надежное убежище; однако они жестоко ошиблись. Наконец франки добрались до внутреннего двора храма Гроба Господня, где столпилось множество людей. Они приближались к ним, держа наготове мечи и топоры, но вдруг их предполагаемые жертвы быстро встали на колени, перекрестились и хриплыми голосами завели молитву о пощаде из канонической мессы: «Kyrie Eleison, Christie Eleison» — «Господи, помилуй нас, Христос, помилуй нас». Франки вложили в ножны мечи, коснулись голов этих армянских христиан и отправились дальше в поисках добычи. Они ворвались в огороженное пространство большого храма, где сгрудились сарацины и турки, чтобы сдаться в плен. Но их не стали пленять. К тому времени, когда закончилась резня, крестоносцы бродили по колено в крови, брызги которой долетали до конской упряжи.
На рассвете франки прекратили массовые убийства. Словно стая голодных волков, они насытились кровью и плотью, и теперь, сняв доспехи и надев накидки, отправились босиком к храму Гроба Господня, чтобы возблагодарить Всевышнего. Они проходили мимо отрезанных голов, рук и ног. Набожно распевая гимны и псалмы, они шли по ковру из трупов. А потом, помолившись, они с чистым сердцем удалились на покой.
А тем временем рыцари «Братства Портала Храма» спешили через мрачный лабиринт проходов под мечетью Омара. Гуго де Пейен и Готфрид де Сен-Омер выжили при штурме и теперь ревностно стремились к своей цели. Федаины или убежали, или погибли в резне, рыцари беспрепятственно проламывали двери и поднимали обитые железом люки, пока не добрались до своих сокровищ. Они действовали быстро и слаженно всю ночь и весь следующий день, когда резня в городе вспыхнула с новой силой. Крестоносцы не щадили никого. Так было Богу угодно, утверждали они: их враги всячески издевались над ними, унижали их и убивали с неимоверной жестокостью, и эту вину можно было искупить лишь кровью. Некоторые из выживших взобрались на плоскую крышу мечети Аль-Акса. Танкред гарантировал им защиту и даже дал им свой штандарт, но это не сдержало убийц: ворвавшись на крышу, они вырезали всех трехсот несчастных.
Пока над городом висело черное облако дыма, словно завеса, скрывающая жестокости и убийства, в узких проходах под мечетью Омара Гуго и Готфрид лихорадочно искали сокровища, спрятанные в помещениях, служивших когда-то конюшнями великому царю Соломону. При свете свечей и фонарей они развернули священное полотно, покрывавшее когда-то лик Христа. Они благоговейно преклонили колени перед ним и повторили свою торжественную клятву: улицы Священного Города могут топтать цари, правители и князья. Они придут и уйдут, как обычные ночные часовые, но «Братство Портала Храма», братство Храма — храмовники, укоренится здесь и разрастется, словно величественный ливанский кедр…
А под навесом своего обветшалого шатра на склоне холма, с которого открывался вид на Иерусалим, сидела на раскладном стульчике Элеонора де Пейен и перебирала четки грязными пальцами. Возле нее сидел на корточках забрызганный кровью Теодор, от которого шел запах пожарищ и дыма. Сняв камзол и кожаные гетры, он держал в руках бурдюк с вином. Взглянув на Элеонору, он провозгласил тост и выпил.
— Город Иерусалим пал, — сказал Теодор, вытирая рот тыльной стороной ладони. — Твой брат с помощью собранных им карт нашел спрятанное сокровище. Элеонора, там были реликвии, льняное полотно с отпечатком лика нашего Спасителя, документы, свидетельства, драгоценные камни, золото и серебро. Он и Готфрид…
— Как они там?
— Сильные как львы! Часть их отряда погибла.
— Они принимали участие в резне?
— Госпожа! — наклонился вперед Симеон, сидевший позади Элеоноры. — Госпожа сестра, — прошептал он, — оставьте это.
— Да как же! — резко возразила она.
— Ты пойдешь в город? — спросил Теодор. — Гуго и Готфрид ждут. Они уже возблагодарили Господа, и… — Он неожиданно умолк при виде выражения лица Элеоноры. — Я рассказал им о Бельтране.
— Ну и как?
Теодор развел руками.
— Они сочли его просто бессовестным негодяем. Ты идешь, Элеонора?
— Я прошла тысячи миль, — пробормотала она, закрыв глаза, а потом снова открыв. — Я думала, что пройду, радостно танцуя, через врата Иерусалима. Но теперь, когда я здесь, мне не хочется входить в Священный Город. Мне не хочется больше видеть отрезанные головы и забрызганные кровью стены. — Она уставилась на клубы черного дыма, поднимавшиеся над городом. — Иерусалим — здесь, Теодор, — сказала Элеонора, постучав себя по груди. — Здесь, — продолжила она, наклонившись вперед, — находится лик Христа. Именно здесь, — прижала она руку к груди, — находится истинная религия. А там, — махнула она рукой вдаль, — рай, про который ты говорил: «Беленький домик, увитый жимолостью». — Отложив четки, она плотнее запахнула накидку и поднялась. — А где Альберик?
— Сражался как храбрый воин; он ранен, но чувствует себя хорошо.
Элеонора протянула руку.
— Пойдем, Теодор. Разыщем Норберта и Имогену и с почестями похороним их. — Она кивнула на лежавший возле стула резной ларец, которым так дорожила Имогена. — Ради любви к Господу и ради любви ко мне, возьми этот ларец в город. Зарой его в сырую землю под каким-нибудь кипарисом. — Элеонора улыбнулась. — А потом возвращайся ко мне, и мы найдем свой собственный Иерусалим.
Послесловие автора
Роман «Крестоносец» полностью основан на свидетельствах очевидцев, рассказы которых можно прочесть в переводе в прекрасной книге
Первый крестовый поход стал явлением, о котором спорят до сих пор. Речь Папы Урбана II дошла до нашего времени через вторые руки, однако она взбудоражила всю тогдашнюю Европу. Состав войска крестоносцев скрупулезно отражен в моем романе. Причин отправиться в поход было столько, сколько и самих крестоносцев. Мотивы были разными — от идеалистически-возвышенных до корыстных и жестоких. Однако невероятное мужество и энтузиазм участников похода просто поражают. Жестокость сражений и следовавших за ними кровавых расправ четко и однозначно покончили со всеми теориями справедливой или священной войны. В некотором смысле крестовые походы были тотальными войнами, когда пленных не брали, а целью военных действий было полное уничтожение противника. Конечно же, некоторые загадки до сих пор не разгаданы. Достоверно не известны причины нападения византийцев на армию Раймунда Тулузского возле Родосто, однако если учесть ненасытность некоторых его последователей, то причины,
