Девять миллионов граждан (то есть 17 % населения) в 1986 году жило на уровне нищеты. B 1989 году треть жителей Лондона жила в нищете.[70] Во Франции 1 % населения владел 30 % национальных богатств, зато 10 % самых бедных имели всего 0,03 % национальных богатств. Восемь миллионов жило в нищете.[71] В Западной Германии 17 семейств владеют имуществом стоимостью более 100 миллиардов марок. Одновременно здесь до трех миллионов взрослых не умело читать и писать[72], шесть миллионов человек не имело средств существования, крова и надежд на будущее.[73] В других странах положение было не лучше. В 1963 году в США произвела сенсацию книга Майкла Харрингтона[74], в которой говорилось о десятках миллионов людей, живших в нищете. Несмотря на меры правительства как-то улучшить положение, в 1989 году в США жило в нищете 31,5 миллиона человек, а в 1990-м — 33,6 миллиона, то есть 13,5 % населения. [75]
Аналогичную картину контрастов богатства и бедности можно увидеть, рассматривая размеры доходов работающих граждан. В Великобритании в 1985 году 5 % работающих получало 16 % общенационального дохода, а 50 % — всего 5 %. Во Франции 1 % имели месячный доход не менее полумиллиона франков. То, что высокие доходы имеют капиталисты, это привычное явление. Новым тут является возникновение класса наемных лиц, имеющих очень высокие доходы и занимающих экономически влиятельные позиции. Например, глава Шпрингеровского концерна в Германии имел в 1969 году оклад 1,2 миллиона марок, хотя он не был владельцем предприятия (по нынешним ценам — это более трех миллионов). Многие авторы считают, что решающим фактором в разделении общества на слои становится позиция в социальной иерархии, а не собственность.[76] А это один из важнейших признаков общества коммунистического.
К категории сверхбогатых людей следует причислить главарей преступных организаций, кинозвезд, модных певцов и танцоров, выдающихся спортсменов и музыкантов, изобретателей и представителей других категорий, сохраняющих или приобретающих огромные состояния благодаря общепризнанным и стабильным условиям западного общества.
Согласно сообщениям в средствах массовой информации и в профессиональных сочинениях большинство жителей западных стран имеет высокий жизненный стандарт. Но это не отражает фактическую роль бедности, пусть в процентном отношении она и выглядит вроде бы безобидно. Бедность особенно страшна не тогда, когда она всеобщая (тогда она воспринимается как нормальное состояние), а именно тогда, когда бедных сравнительно немного. Тогда бедные, видя благополучие большинства, ощущают себя отверженными, а большое число благополучных живет в страхе попасть в это меньшинство отверженных. Бедность при этом воспринимается как самая страшная и неизличимая болезнь. Окружающие сторонятся бедных, как заразных больных.
Бедность не есть злой умысел каких-то сил западного общества. Она есть неизбежное следствие объективных законов западнизма. Положение вряд ли улучшилось бы в этом отношении, если бы вдруг отобрали богатства у сверхбогатых. Последние не сами проедают свои богатства, они играют роль своего рода пунктов перераспределения общественных богатств. Объем жизненных благ, особенно современных, не безграничен, на всех все равно не хватит. К тому же по законам капитализма выгоднее не ликвидировать бедность, а повышать интенсивность и производительность труда одних, выбрасывая в категорию отверженных других.[77]
УРОВНИ ДОХОДОВ
В западной социологической и экономической литературе принято делить население на три уровня (класса, слоя) — на высший, средний и низший. Основанием для деления служит размер собственности и дохода. Каждый такой уровень разделяется в свою очередь на подуровни, обычно — на три. Например, по одной из таких классификаций средний уровень подразделяется на такие:
1) собственники мелких предприятий, местных магазинов, небольших ферм; 2) управляющие фирмами и представители профессий высокого уровня; 3) служащие контор, учителя, низший медицинский персонал и т. д. Низший класс делят на квалифицированных рабочих, неквалифицированных рабочих, работающие этнические меньшинства. По другим классификациям в низший класс попадают безработные и вообще лица, имеющие доход ниже минимального.
Такого рода классификации очевидным образом искусственны. Почему три уровня, а не четыре или пять? В реальности имеет место непрерывная линия уровней собственности и доходов. В ней просто нет естественных точек разграничения. Фактическая роль таких классификаций — идеологическая: признав очевидный факт социальных и материальных контрастов, направить внимание людей на удобную для апологетики статистическую середину. Когда сообщают, что высший слой составляет пять процентов населения, низший — десять, а средний — восемьдесят пять, то всякая социальная критика общества должна умолкнуть. В средний слой при этом попадают мелкие и средние предприниматели, государственные служащие, профессора, артисты, квалифицированные специалисты, адвокаты, врачи и т. д. О какой тут классовой борьбе может идти речь?!
Сами жители западных стран зачастую затрудняются идентифицировать свою социальную категорию с точки зрения такой классификации. По одним опросам 80 % американцев отнесли себя к среднему классу, а по другим — лишь 43 %.
Разделение населения на высший, средний и низший слои и установление их численности не есть конец анализа социальной структуры населения. Это — только начало анализа. Средний слой не есть всего лишь один из слоев наряду с другими. Он есть основное население страны, социальную структуру которого надо еще исследовать. Именно эта структура образует основу западнизма, а не крайности в распределении власти, собственности и доходов. Жизнь среднего слоя порождает крайности западнизма, а не наоборот. Западнизм вообще возник как революция 'третьего сословия', развившегося в 'средний слой'.
СОЦИАЛЬНЫЙ СТАТУС И ЛИЧНЫЕ СВЯЗИ
Социальный статус человека есть его суммарная характеристика, определяемая многочисленными факторами: уровнем богатства и доходов, положением на иерархической лестнице социальных позиций, престижным уровнем профессии, степенью известности, образованием, культурным уровнем, сферой общения, связями, перспективой роста и другими.
Одинаковый социальный статус сводит в одну группу людей самых различных категорий. Например, в одну группу могут попасть политики, банкиры, танцоры, кинозвезды и ученые, не связанные никакими коммерческими и государственными отношениями. Различный социальный статус разбрасывает по разным группам коллег по работе и соседей, а зачастую и родственников.
В обществе образуется множество групп из лично знакомых людей с более или менее одинаковым социальным статусом. Устанавливается иерархия таких групп. Между ними устанавливаются различного рода пересечения, так что складываются более сложные и обширные объединения, слои, касты и т. д. Общество таким путем оказывается совокупностью лично связанных людей, структурирующихся в зависимости от их социального статуса.
Мне не попадались конкретные данные о том, какой процент деловых операций и решений происходит в таких группах и слоях и какова роль этих решений и операций в жизни людей. Исследование этого аспекта социальных отношений западного общества практически невозможно в силу его интимного характера и формальной недоказуемости утверждений. Я думаю, однако, что процент таких решений и операций высок, а важность их огромна.
В рассматриваемом аспекте происходит структурирование населения, отличное от делового, можно сказать — социальное структурирование. Тут образуются свои клеточки, ткани и органы. Изображение их жизни можно найти в литературных произведениях и кинофильмах, а также в прессе. Но обобщающие
