Стихотворения

золотую сучат канитель
пальчики-веретенца.
Еще зачинающих томности синева
фиалкой подглазник темнит,
над которым даже не невинных
(таких незнающих) два
бисера радостное любопытство кружит.
Остановятся, погоди, в истоме,
жадные до собственной синевы,
когда дочитаешь в каком-то томе
До самой нежной главы.
Ринется шумокрылый Эрот,
может быть, в хаки,
Может быть, в демократическом пиджачке,
в черно-синем мраке
коснется тебя перо,
и в близком далеке
заголубеют молнийно дали,
которых ждали,
и где цветы и звери
говорят о древней родимости всех Америк:
сколько, сколько открытий!
Так сладки и едки!
Как каждый мир велик!
Но всего богомольней,
когда невиданные, впервые, ветки
мокрых мартынов привольней,
плывя по волнам,
весть заколышут нам,
что скоро Колумб, в Южный Крест влюбленный,
увидит юно-зеленый,
может быть, золотоносный материк.
В солнечной, детской комнате,
милая душенька, запомните,
что не будет ничто для вас
таким умильным чудом,
как время, когда ваш глаз,
где еще все вверх ногами,
увидит собаку с рыжими ушами
лохматым, на земле голубой, верблюдом.

[1917]

Выздоравливающей*

Л. Ю. Брик

Девочка по двору вела, —
голубая косоплетка в косице, —
лепетала, семеня: «Выздоровела,
выздоровела наша сестрица!» —
Отвечал что-то неудачно я,
сам удивляясь своей надежде.
  — Она стала совсем прозрачная,
  но еще добрее, чем прежде.
  Глаза — два солнца коричневые,
  а коса — рыженькая медь.
  Ей бы сесть под деревья вишневые
  и тихонько что-нибудь петь.
Небо голубеет к путешествиям,
как выздоровленье — апрельская прель!
О минувших, не вспоминаемых бедствиях
греет прелый апрель.
Словно под легкою блузкою
млеет теплый денек.
Вы протянете руку узкую,
а на ней новый перстенек.
Сводили с ума кого хотели вы,
сколько сердец заставляли сумасбродно биться.
Для меня ж в этот день <апрелевый>
вы — простая милая сестрица.

[1917]

Занавешенные картинки*

Настоящее издание отпечатано в Количестве трехсот семи экземпляров нумерованных I–VII и 1- 300

Атенаис*