красные ягодыи вместепоцелуи?Хочешь, хочешь,будем считать звездыи кто спутается — будет наказан?Сегодня праздник,весь сад в цвету,приди, мой ненаглядный,и праздник сделай праздником и для меня!
Разве неправда,что жемчужина в уксусе тает,что вербена освежает воздух,что нежно голубей воркованье?Разве неправда,что я — первая в Александриипо роскоши дорогих уборов,по ценности белых коней и серебряной сбруи,по длине черных кос хитросплетенных?что никто не умеетподвести глаза меня искуснейи каждый палец напитатьотдельным ароматом?Разве неправда,что с тех пор, как я тебя увидала,ничего я больше не вижу,ничего я больше не слышу,ничего я больше не желаю,как видеть твои глаза,серые под густыми бровями,и слышать твой голос?Разве неправда,что я сама дала тебе айву, откусивши,посылала опытных наперсниц,платила твои долги до того,что продала именье,и все уборыотдала за любовные напитки?и разве неправда,что все это было напрасно?Но пусть правда,что жемчужина в уксусе тает,что вербена освежает воздух,что нежно голубей воркованье, —будет правдой,будет правдойи то,что ты меня полюбишь!
Подражание П. ЛуисуИх было четверо в этот месяц,но лишь один был тот, кого я любила.Первый совсем для меня разорился,посылал каждый час новые подаркии продал последнюю мельницу, чтоб купить мне запястья,которые звякали, когда я плясала, — закололся,но он не был тот, кого я любила.Второй написал в мою честь тридцать элегий,известных даже до Рима, где говорилось,что мои щеки — как утренние зори,а косы — как полог ночи,но он не был тот, кого я любила.Третий, ах, третий был так прекрасен,что родная сестра его удушилась косоюиз страха в него влюбиться;он стоял день и ночь у моего порога,умоляя, чтоб я сказала: «Приди», — но я молчала,потому что он не был тот, кого я любила.
