«Он придет, клянусь, мой пловец бесстрашный!Сколько раз Леандр на огонь условный,К зимним глух волнам, рассекал рукою Глубь Геллеспонта!»Он придет не сам, но, волной влекомый,Узришь труп его на песке прибрежном:Бледен милый лик, разметались кудри, Очи сомкнулись.Звонче плач начни, горемыка Геро,Грудь рыданьем рви — и заропщут горы,Вторя крику мук и протяжным воплям Эхом послушным.«Меркни, белый свет, угасай ты, солнце!Ты желтей, трава, опадайте, листья:Сгибнул нежный цвет, драгоценный жемчуг Морем погублен!Как мне жить теперь, раз его не стало?Что мне жизнь и свет? безутешна мука!Ах, достался мне не живой любовник, — Я же — живая!Я лобзанье дам, но не ждать ответа;Я на грудь склонюсь — не трепещет сердце,Крикну с воплем я: „Пробудись, о милый!“ — Он не услышит!Лейся, жизнь моя, в поцелуях скорбных!Током страстных слез истекай, о сердце!В мой последний час нацелуюсь вволю С бледным Леандром!»
В тенистой роще безмятежноСпал отрок милый и нагой;Он улыбался слишком нежно,О камень опершись ногой.Я на него смотрел прилежноИ думал: «Как любовь, ты мил!»Он улыбался слишком нежно, —Зачем его я разбудил?Его рабом стать неизбежноМне рок прекрасный начертал;Он улыбался слишком нежно, —Я, взявши рабство, не роптал.
Подслушанные вздохи о детстве,когда трава была зеленее,солнце казалось ярческвозь тюлевый полог кроватии когда, просыпаясь,слышал ласковый голосворчливой няни;когда в дождливые праздникивместо Летнего садаводили смотреть в галереисраженья, сельские пейзажи и семейные портреты;когда летом уезжали в деревни,где круглолицые девушкиработали на полях, на гумне, в амбарахи качались на качеляхс простою и милой грацией,когда комнаты были тихи,мирны,уютны,одинокие читальщикисидели спиною к окнамв серые, зимние дни,а собака сторожила напротив,
