медицинской психиатрии, чего в других странах не наблюдалось, и это продолжалось до 1970-х гг.
Психоанализ приобрел значительный социальный вес в США в отношениях с научной психологией, медицинской профессией и как часть культуры индивидуальной самореализации. Аналитическая теория и практика хорошо отвечали тому, что и эксперты, и обыватели понимали под стремлением к индивидуальному развитию и приспособлению. Эго-психология, с ее представлением о естественной схеме развития Я, в ходе которого интегрируются все аспекты психики, принимала необходимость агрессии для соревнования с другими, но отвергала положение Фрейда об инстинкте смерти. Психологи оптимистически верили в то, что плохая приспособляемость легко поддается терапии. Популярная психология — несовместимая с духом работы Фрейда, но соответствовавшая идеалам американского общества, — отождествляла психоанализ со стремлением к личностному росту и поиском «истинного Я», что было фантазией о личности, независимой от культуры. Это отражало черты «поколения Я» 1970— 1980-х гг. Экономика США, особенно после 1945 г., процветала, средний класс становился богаче, и люди вкладывали деньги в психоанализ, чтобы дополнить это богатство душой. Находясь в ведении медицинской профессии, психоанализ, тем не менее, стремился давать рецепты для жизни в целом. Как довольно грубо выразился врач и аналитик Карл Меннингер (Karl Menninger, 1893–1990), «в жизни два главных дела. Одно — заниматься любовью, другое — зарабатывать деньги» [цит. по: 90, с. 310]. В книге «Война с самим собой» (Man against Himself, 1938) Меннингер признавал существование инстинкта агрессии, но писал о том, что приспособленный человек использует этот инстинкт на свое личное благо и на пользу общества.
Необычайное распространение психоаналитической культуры в США не избежало критики. Психоанализ, представители которого расселились в городах восточного и западного побережья, стал мишенью для бесконечных шуток со стороны популистски настроенных интеллектуалов из центральных районов Америки. Были также и отдельно стоящие критики — такие как Норман Браун (Norman O.Brown, 1913–2002). В книге «Жизнь против смерти: психоаналитическая теория истории» (Life against Death: The Psychoanalytic Theory of History, 1957) он нападал на эго-психологию, которая якобы упускает из виду трагедию экзистенциальной ситуации человека; он считал, что стремление к личной автономии питается инстинктом смерти. Представители Франкфуртской школы переработали свои идеи о связи между капиталистической культурой и вытеснением. Книга Маркузе «Эрос и цивилизация» (1955) в 1960-е гг. вызвала к жизни радикальную критику традиционного понимания нормального развития в психологии и психоанализе. Наконец, некоторые утверждали, что психоанализ — вовсе не естественная наука, но, тем не менее, это фундаментальная форма знания, ключевая для самопознания человека. Этот вызов бросили французские интеллектуалы, особенно Лакан, своими работами в 1960-е гг. спровоцировавший новый виток интереса к психоанализу. Однако эти идеи были частью общей дискуссии о самопознании человечества, развернувшейся в конце XX в. Но перед тем как перейти к ее обсуждению, вернемся к более ранним противоречиям внутри мира фрейдизма.
7.4. Карл Густав Юнг и коллективное бессознательное
Раскол — это нормальное явление жизни маргинальных социальных групп, будь то религиозные секты, радикальные политические партии или психоаналитические общества. И неслучайно раскол во фрейдистском сообществе произошел именно тогда, когда оно переросло уровень венского кружка ученых еврейского происхождения, став международным движением с притязаниями в области медицины и культуры в целом. Фрейд считал, что совершил открытия огромного значения, и поэтому рассматривал расхождения с бывшими коллегами как отступничество, которое подвергает его дело опасности. Естественно, это вызывало обиду, негодование и возмущение тех, кто следовал своим путем. Эти, в глазах Фрейда, неблагодарные дети утверждали, что никогда не принимали его взгляды целиком и полностью, — и были правы. Фрейд терпимо относился к различиям во взглядах, пока они высказывались в узком кругу, — другое дело, когда психоанализ вышел на международную арену.
Альфред Адлер (Alfred Adler, 1870–1937) и Вильгельм Шге- кель (Wilhelm Stekel, 1868–1940) стали в 1902 г. первыми членами группы Фрейда. Уход в 1911 г. Адлера и, чуть позже, Штекеля был для него большим ударом. Оба имели медицинское образование. Неистощимая любознательность Штекеля побуждала его заниматься многими темами, тогда как Адлера идеи Фрейда привлекли, возможно, благодаря особому интересу к неврозам. Адлер был предан идее социальной медицины как составляющей системы социального обеспечения и надеялся, посвятив свою жизнь медицине, принести пользу всему человечеству. Он не соглашался полностью с сексуальной теорией неврозов Фрейда, но признавал существование агрессии как автономной силы, связывая ее с функциональными отношениями между органами тела, а также с семьей и социальными взаимоотношениями. Будучи средним из трех братьев, он уделял особое внимание теме соперничества между детьми в семье. Его взгляды стали известны после его разрыва с Фрейдом, когда он опубликовал книгу «О невротическом характере» (Uber den nervosen Charakter, 1912), и особенно после войны. Он считал, что психические энергии действуют в интересах каждого отдельного индивида, как если бы для каждого существовала своя определенная цель. Если человек отклоняется от своей цели, это приводит к неврозу. Адлер также развивал представления о чувстве неполноценности, считая его главной движущей силой развития. Эта мысль зародилась из ортодоксальной медицинской теории о том, что от рождения ослабленный телесный орган может стать вероятным местом патологии. Адлер перевел эту физиологическую идею о существовании неполноценных органов в психологическую теорию о том, что чувство неполноценности составляет ядро неврозов, а также может вызвать такую вполне обычную мотивацию, как желание обладать властью над другими. Невротики, утверждал он, страдают комплексом неполноценности. Вспоминая собственное детство, Адлер связал острые переживания неполноценности с соперничеством между детьми в семье. Но он также связал эти чувства с низким социальным статусом и подчиненным положением, которые знакомы рабочим и женщинам. До встречи с Фрейдом Адлер работал в области социальной и производственной медицины, и эти интересы продолжали задавать направление его дальнейшим психологическим исследованиям. Позднее его психология дала начало педагогической теории, а его психотерапия стала способом обучения людей чувству общности.
Развивая эти идеи, в 1920-е гг. Адлер создал так называемую индивидуальную психологию, в которой характер, невроз и жизненные цели понимались как результат взаимодействия психологических факторов с социальным окружением. Фрейду все это казалось путаными рассуждениями, сопротивлением неприятной правде о либидо. Но послевоенные реформы образования в Вене предоставили Адлеру возможность пропагандировать свои идеи, особенно после того, как в 1924 г. он стал профессором в педагогическом институте. Он открыл детские консультации-поликлиники и был чрезвычайно предан делу обучения взрослых. Позже он эмигрировал в США, где в 1920-е гг. много выступал с лекциями, так как именно здесь он видел перспективы для своих идей. Он в доступной и практичной манере говорил о том, что интересовало многих людей, — о связях между личными достижениями и опытом, полученным в раннем детстве. Его книга «Понять природу человека» (Menschenkenntnis, 1927, буквально — «умение понимать людей») самим названием выражала свою практическую направленность. В самом деле, прикладная направленность представлений Адлера привела к тому, что они органично вписались в североамериканскую культуру и эго- психологию даже без ссылки на источник.
Еще более неохотно, чем в случае с Адлером, Фрейд признавал несовместимость взглядов Юнга и его собственных. Окончательное отделение Юнга от Фрейда в 1913 г., завершившее историю взаимоотношений, многое открывшую в характере обоих мужчин, было судьбоносным для психоанализа. Карл Густав Юнг (Carl Gustav Jung, 1875–1961) был энергичным и представительным мужчиной, поколением младше Фрейда, швейцарским подданным и не евреем. Как Фрейд «почти высказал вслух… только благодаря его (Юнга) появлению на сцене, психоанализ избежал опасности стать национальным еврейским занятием» [72, с. 34]. Когда Юнг познакомился с Фрейдом, он работал психиатром в пользовавшейся международной известностью больнице Бурхголь- цли в Цюрихе под руководством Ойгена Блейлера (Eugen Bleuler, 1857–1940). Фрейд выбрал Юнга своим официальным преемником (несмотря на старшинство Адлера) и сделал первым президентом Международной психоаналитической ассоциации. И Фрейд, и Юнг вели дневники, и каждый оставил записи о развитии их отношений. Благодаря преимуществам ретроспективного взгляда и имеющемуся доступу к их переписке можно увидеть, что под их внешне близкой дружбой всегда
