— Понимаешь, когда с кем-то сближаешься, то человек становится для тебя очень важен, — продолжал он.
— Ты женишься на ней? — перебила его Иви.
— Я с ней больше не встречаюсь.
— Извини.
— Да нет, все в порядке. Кстати, я даже не очень расстраиваюсь. Сначала — да, а теперь все прошло. Я никогда не переставал о тебе думать, Иви… И если ты позволишь, мне бы хотелось снова с тобой встречаться. Мир большой, Иви, в нем много мужчин, но ты никогда не встретишь человека, который будет так любить тебя, как я.
Иви знала, что это правда. Они познакомились, когда она только приехала в Нью-Йорк после окончания колледжа. Она была тогда молодой и зеленой, а он был всегда добр и заботился о ней. Бывали дни, когда Иви была уверена, что любит Фила, бывали — когда не знала, что чувствует… Она ощутила руки на своих плечах, теплые нежные руки.
— Мне все равно, что там было в Англии, Иви. Мне просто страшно видеть тебя такой печальной. — Фил выключил лампу, и в комнате воцарился полумрак.
— Я рада, что ты пришел сегодня, Фил. Я благодарна тебе за понимание. — Иви старалась, чтобы голос звучал спокойно и по-дружески, но все-таки в нем проскакивали нервные напряженные нотки.
— Мне не нужна благодарность. Я просто хочу тебя снова видеть.
— Может быть, мы встретимся на будущей неделе.
— Завтра. — Он повернул ее к себе.
— Не могу.
Фил обнял ее. Иви не могла сказать, что это было неприятно. Уже несколько месяцев ее не обнимали мужские руки. Она понимала, что Фил имел в виду, когда говорил, что соскучился по женскому обществу. Она тосковала не только по Джону, но и по вниманию мужчин, их восхищению, ласке, любви… Иви закрыла глаза. Так она почти верила, что рядом Джон.
— Я люблю тебя, — прошептал он. — Я всегда любил тебя.
Фил крепко сжимал ее, и Иви ощутила его губы на своей шее. А какая собственно разница? Теперь вся прекрасная жизнь, которую она придумала для них с Джоном, счастливое будущее в счастливом браке, — все кончилось, не начавшись. Так может быть надо было сейчас поступить так, как хотел Фил, ни о чем не думая и не волнуясь о будущем? Она подняла голову, чтобы он мог поцеловать ее в губы. Сладкий, сладкий поцелуй. Она ощущала, как в ответ на нежность Фила поднимается в душе страсть, копившаяся в ней несколько месяцев.
Нет. Это было нечестно и неправильно. Если настанет время, когда она согласится лечь с ним в постель, то она сделает это сознательно, желая именно Фила, а не фантазию, образ далекого и жестокого любимого.
— Нет, Фил, — мягко возразила она. — Не торопись. Прошло много времени, мы оба переменились.
— Хорошо, — согласился он. Фил снова опустился на диван, осторожно усаживая Иви себе на колени. — Когда ты решишь, что пора, я буду рад придти снова. Все, что я тебе сказал, все это правда. Что бы с нами не произошло, мы не изменились. Наоборот мы оба стали лучше. Мы будем лучше понимать друг друга.
— Спасибо, Фил. Увидимся завтра, только ненадолго, ладно?
— Я заеду за тобой после работы, и мы вместе поужинаем.
— А теперь иди домой, — сказала она, поправляя одежду. — У меня был трудный день, и я хочу хорошенько выспаться.
— Хороший был кофе, — улыбнулся Фил. — Лучше, чем я сделал бы себе сам.
Когда он ушел, Иви разделась и приняла душ. Уже в рубашке она села за стол, чтобы сообразить, что делать завтра. Ей надо было сходить в магазин за продуктами, и девушка решила проверить, хватит ли наличных. В сумке ей сразу попался на глаза толстый кремовый конверт. «Ну нет, — решила она. — Он всегда будет напоминать о том, как я была счастлива, и как все трагически кончилось. Хватит ли у меня сил сжечь это письмо?» Она снова посмотрела на него. Еще несколько месяцев назад она представляла себя виконтессой, а в скором времени и графиней. Сегодня она была старой доброй Иви — старшим редактором в журнале «Здесь и сейчас», которая снова встречается со своим старым поклонником. «Все еще будет, — уговаривала она себя. — Интересно, Харлоу просто хотел успокоить меня или за его таинственными словами стояло нечто реальное? Вторая великая история века? Это именно то, чего я сейчас хочу. Масса работы, которая отнимает все силы и время.»
Она сунула письмо в шкаф под стопку свитеров, которые уже давным-давно не надевала. Может быть, наступит день, когда она соберется отдать старые вещи в Армию спасения, и наткнется на этот конверт. Удивление, ничего кроме удивления — вот, что он вызовет. А может, это будут дни, когда она станет вспоминать о Джоне с добротой и нежностью.
Иви закрыла шкаф и вздохнула. Ей нужно время. Единственное, в чем она была уверена, так это в том, что не хочет перечитывать прощальное послание английского виконта.
3
На следующее утро на работе Иви стала ждать, подтвердится ли обещание Харлоу, но ничего не происходило. Никто на нее особенно не смотрел, но и никто не избегал. В одиннадцать тридцать зазвонил внутренний телефон.
— Иви, это Вилл, — звонил Билл Морган, секретарь Ирмы Дж. Бландфорд. — Ирма хочет тебя видеть, если у тебя есть свободная минута. — Он сделал паузу. — Честно говоря, она хочет тебя видеть, даже если у тебя нет ни минутки.
Ирма всегда дожидалась половины двенадцатого, когда самое время подумать о ланче, и выдерживала сотрудника в офисе так долго, чтобы потом он, голодный, как волк, не смог найти свободного места ни в одном ресторанчике Манхэттена.
Иви закончила редактуру, убрала статью в стол и спустилась в приемную Ирмы. Билл Морган весело приветствовал ее. Это был отличный парень, которому досталась ужасная судьба — работать секретарем у главного редактора. Других секретарей не было, так что на плечи Билла ложился и обычный редакционный труд, и обширная почта, и масса других дел, которые для него придумывала начальница. Иви считала, что Билл заслуживает лучшего, но, к счастью, его хороший характер не могла испортить даже Ирма.
Сегодня Иви нервничала. Это был ее первый визит к начальству после разрыва с Джоном, и девушка была уверена, что Ирма — подруга матери Джона — отлично осведомлена о ее личных делах. Тяжело вздохнув, Иви открыла массивную дубовую дверь и вошла в элегантный кабинет начальницы. За большим старинным столом сидела Ирма — как всегда изящная, дорого и со вкусом одетая, известный во всем мире журналист. Мало кто знал — но Иви знала — что главный редактор «Здесь и сейчас» уже пережила свою репутацию.
— Входи, дорогая, — поприветствовала ее Ирма. Иви сразу догадалась, что ей приготовили какую- нибудь черную работу — уж слишком любезна была интонация и ласково обращение.
— Привет, Ирма, — ответила Иви. — У вас новые гардины. Очень красиво.
— Спасибо, дорогая. Я решила обновить к зиме кабинет. Обожаю бархат. Да и цвет прекрасный. Мы специально заказали их.
Когда Ирма говорила «мы», всегда было непонятно, имеется в виду редакция или она вдруг решилась разделить лавры с конкретным человеком, например, своим дизайнером.
— Этот цвет называется «шампанское».
Случайно брошенное слово вдруг расстроило Иви чуть не до слез. Она снова вспомнила роскошные обеды в замке Тилтон, когда бесшумный слуга подавал им с Джоном шампанское. Кажется, не осталось ни одной нейтральной темы — все напоминали о недавнем женихе.
— Впрочем, хватит об интерьерах, — продолжала Ирма. — Я хочу тебя кое о чем попросить. У тебя
