— Так вы говорите — переделать? — Рик провел ладонью по своему уже порядком обросшему подбородку, начиная терять терпение.
Брин же испытующе посмотрела и улыбнулась, как ему показалось, еще противнее.
— Этот цвет я сама выбрала. Правда, он создает мажорное настроение?
Рик молчал.
— Ну, хорошо, но вы согласны, что «Жилище краба», нуждается хотя бы в косметическом ремонте?
Это было уже слишком.
— То, что вы здесь затеяли, называется косметическим ремонтом?! Когда бедный Пэппи это увидит, его хватит удар!
— Боже мой! О каком ударе вы говорите, Рик! Пэппи готов ко всему. Он выдал мне карт-бланш на любую перестройку «Краба».
Брин выпрямилась, отошла на шаг от стойки и разразилась бурной тирадой, сопровождавшейся самой энергичной жестикуляцией:
— Я по специальности — дизайнер гостиничных ресторанов. Обычно я работаю по готовым проектам. Здесь же приходится на ходу импровизировать.
Брин еще раз одарила Рика очаровательной улыбкой, на которую ему стоило большого труда не ответить, с одной стороны, а с другой, эта улыбка показалась ему вызывающей. Но девушка, не замечая его внутренней борьбы, продолжала излагать свой план разрушения «Жилища краба».
— Вместо этой убогой пивной здесь будет нечто потрясающее: легкое, светлое, с изящными кружевными занавесками, лепным изображением свадебного пирога, — захлебывалась от восторга Брин. — А там, — и она махнула рукой в сторону угла, где раньше тесными рядами стояли на старых полках ликеры, настойки, ром и прочие напитки, — там останется винный бар!
Рик молча слушал, удивляясь энергии девушки и одновременно приходя в отчаяние: «Жилищу краба» Пэппи Мейдисона явно грозила полная катастрофа, А из Брин, как из рога изобилия, продолжали сыпаться все новые идеи:
— Поначалу я думала ограничить меню: четыре блюда, не больше. И никакой дешевизны! Кстати, что за плата была за пользование туалетом! Чисто символическая! Как вам это нравится?
Она вдруг спохватилась, как будто сболтнула что-то лишнее:
— Что вы на меня так смотрите?
Брин непроизвольно поправила блузку и провела ладонью по своей высокой груди. Рик был готов выдержать что угодно, только не такое. Он поспешно надел темные очки и уставился на грудь девушки, безотчетно желая прикоснуться к ней. Заметив, что Брин вдруг замолчала, мужчина поспешно спросил:
— А голову Пэппи не ушиб?
Рик снял пиджак и повесил его на спинку стула. Брин посмотрела на него оценивающим взглядом. Потом ответила тем менторским тоном, который он уже начинал ненавидеть:
— Нет, я же сказала, что дедушка сломал ногу!
— А мне показалось, что голову!
Рик встал, подошел к углу, где валялось знаменитое кресло, и вытащил его на середину комнаты. Затем сел в него и положил ноги на козлы для пилки дров, оказавшиеся почему-то посреди комнаты.
— Если уж быть до конца откровенным, — угрюмо проговорил он, — то Пэппи, видимо, спятил, разрешив вам здесь распоряжаться. Слушайте, Брин, неужели вы не понимаете, что вся эта идея с раскрашенной кухней и кружевными занавесками никуда не годится?
Брин оторопело уставилась на этого широкоплечего типа, развалившегося перед ней в старом «капитанском» кресле. Он был, несомненно, надменным, самоуверенным и враждебно к ней настроенным. Уже только поэтому его следовало сразу поставить на место. Но что-то не позволяло ей этого сделать. Не только ровный загар, слегка выгоревшие от солнца волосы и красивые черты обветренного лица приковывали ее взгляд с первой минуты встречи. Привлекали и глаза — небесно-голубые, немножко холодноватые, но, несомненно, умные. Все это, думала Брин, не что иное, как ее чувственная реакция на присутствие рядом молодого сильного мужчины…
Рик снял галстук, аккуратно свернул его и засунул в карман брюк. При неловком движении верхняя пуговица его рубашки отлетела, и Брин заметила выбившиеся из-под майки рыжеватые курчавые волосы. Мысленно она представила себе его без рубашки. Его мускулистую, покрытую мягкими пушистыми волосами грудь, которую так приятно погладить, поцеловать… Вот он раскрывает объятия, прижимает ее к себе и…
Брин подняла руку и провела ладонью по своему разгоряченному лбу. Что это она, право? Боже мой, какая чушь!
Видение исчезло, и до нее донесся насмешливый голос капитана Парриша:
— Брин, дорогая, я ведь знаю, что говорю. Вы зря тратите свое время и дедушкины деньги. Опомнитесь, пока не поздно!
В первый момент все мысли девушки поглотило простое обращение «дорогая». Так ее давно никто не называл. С той поры как она рассталась с тем, который… Это произошло три года назад. Он любил ее. Они были близки и даже обручены. Но она без сожаления вернула кольцо своему жениху, когда тот начал допекать ее тем, будто бы она любит карьеру больше, чем его.
Хотя все эти годы одиночества Брин не особенно страдала и ее биологические часы не били тревогу, но все же не любила напоминаний о навсегда потерянном любимом и любящем человеке, несостоявшемся ребенке и том счастье, которое тогда переполняло их обоих. Теперь же этот Рик Парриш, которого она едва знает, фривольно называет ее «дорогой»! Брин почувствовала, как ее щеки вспыхнули от гнева. Да кто он такой, чтобы вмешиваться в ее дела и еще уверять, будто бы она не сможет сделать даже такой простой вещи, как ремонт пивбара своего деда! К тому же он еще имеет наглость утверждать, что Пэппи будет категорически против этого! Ей вдруг стало душно, девушка подняла руку, чтобы расстегнуть верхнюю пуговицу жакета, но обнаружила, что уже давно его сняла. Нет, этот человек не выйдет отсюда, пока она не разобьет его в пух и прах.
— Рик, дорогой, — ответила в тон ему Брин сахарным от учтивости и вежливости голосом, — я не могу согласиться с вами. У меня нет никаких сомнений в том, что Коконат-Ки должен иметь первоклассный ресторан. Нечто совершенно особенное, нечто…
— Любители чего-то «совершенно особенного», — перебил ее Рик, — могут поехать в соседний город. Здесь этого не нужно. По крайней мере, того, что вы нам предлагаете. Жители Коконат-Ки хотят иметь пивной бар Пэппи! Вам, черт побери, понятно?!
— Откуда вам известно, что хотят жители Коконат-Ки? — Брин старалась следить за каждым своим словом.
— Потому что я прожил здесь большую часть своей жизни. И знаю, что им нужно место, где можно садиться задрав ноги, бросать прямо на пол шелуху арахисовых орехов и, запустив на всю мощь проигрыватель, тянуть пиво из старомодной большой кружки!
Рик бросил тревожный взгляд в дальний угол и, сняв очки, произнес драматическим шепотом:
— Куда вы дели проигрыватель?
— Проигрыватель?
— Да, проигрыватель, музыкальный аппарат, который стоял в том углу, у стены!
— Я велела спустить его вниз, в кладовую. Сегодня придут из Грасси-Ки для оценки. Или вы это тоже не одобряете?
— Что, вы собираетесь продать проигрыватель Пэппи?! — Не дожидаясь ответа, Рик сказал тоном, не допускающим возражений: — Проигрыватель Пэппи Мэйдисона останется в Коконат-Ки!
— Вы хотите его купить?
Брин подняла корзину с салфетками и направилась к кухонной двери. Рик отметил про себя, что, несмотря на высокие каблуки, походка ее была почти бесшумной.
Войдя в кухню и закрыв за собой дверь, она остановилась. В том, что Рик не намерен сдаваться и тут же последует за ней, Брин не сомневалась: он был слишком упрям, горд и самонадеян. Действительно, сейчас же послышались его шаги. Дверь с шумом распахнулась, и на пороге появился капитан Парриш.
Брин поставила корзину на стол, сделала глубокий вдох, затем выдох и только после этого взглянула
