далеко!
– Значит, определенно не из нашей среды. А кто из иных родов и кланов может призвать демоническое создание?
– Не так их и много, – выдаю я сакраментальную фразу.
– Достаточно, чтоб не было возможности зайти к каждому и поспрашивать… В общем, личные счеты все же сужают круг подозреваемых.
– Значит, ты его знаешь…
– Скорее всего.
Дальше пошли молча. Да, когда кто-то объяснит, все становится ясно и понятно, но почему я не способна додуматься до этого сама? Подойдя к дому, огляделась. Тишина и безветрие, ни единого чужого запаха. Кажется все в порядке. Скользнула внутрь следом за учителем и заинтересованно спросила:
– И многим ты испортил жизнь за последние сто лет?
– Достаточному количеству разнообразной нелюди, если тебя это интересует.
– Не-эт, но это не помешает поймать и выпотрошить всех…
От Пьющего кровь вновь дохнуло безнадежностью. О, черт! С этим могут возникнуть проблемы! Меня накрыла легкой вуалью горечь полыни, а Павел молча развернулся и скрылся в подвале.
Я задумчиво посмотрела в окно. Лес, густой и мрачный, отталкивал свой чуждостью. Подмосковье… а по виду не скажешь. Нашел Жером себе логово! Он ценит уединение…
Не люблю лес, потому что не понимаю. Моя вотчина – город. А лес – недружелюбная, полная неожиданностей стихия. Я встряхнулась и смахнула с волос паутинку. Гадость какая! Лес… лес…
Отбросив куртку, решительно выскользнула наружу. Утренний холодок овеял тело, я поежилась. Пока мы дожидаемся новостей, стоит развлечься… Бездействие почти убивает меня. Стоит ли предаваться отчаянию, когда можно сразиться пусть и в безнадежной схватке, но со знакомым противником? Неожиданно на поляну перед домом набежала сумрачная тень. Я посмотрела на небо. Затянутое тучами, оно напоминало серое махровое покрывало, безбрежное и грозное.
Решительно вошла под кроны деревьев и глубоко вдохнула. Сотни и тысячи неидентифицируемых ароматов хлынули в меня, забивая восприятие. Этот мир кишел жизнью, слишком хаотичной для моего понимания, совершенно не похожей на тихое, скрытное существование, что скрывала городская ночь. Напряженно впившись когтями в ствол дерева, попыталась рассортировать информацию. Вновь с огорчением убедилась, что никогда не смогу понять и подчинить себе этот мир. Да и охотиться… бесполезно. Никто и ничто здесь не будет со мной говорить. Злобно выругалась. И зачем меня сюда понесло? Желание еще раз убедиться в собственном бессилии, наверное, а вовсе не попытка сразиться…
Прислонившись пылающим лбом к сосновому стволу, прикрыла глаза. Перед внутренним взором кружили призраки прошлого. Мышцы медленно расслаблялись, из глаз ушел пугающий блеск. Покорно вдыхая ароматы леса, уже не пыталась понять его… Кто я и что здесь делаю? Зачем?
Лесная сырость медленно пробиралась под кожу, растекаясь по сосудам промозглым холодом. Добралась до сердца, на миг замершего в спазме и начавшего медленно-медленно замедлять ритм биения. Кровь густеет, обретая подобие сокам, медленно струящимся под грубой корой, вливаясь в неторопливый покойный мир.
Пальцы свело судорогой, а перед изумленным сознанием раскрылся полог биоценоза, где время отсчитывают не секундами, а столетиями, где ничто из моего мира не имеет значения, где все грани запахов сливаются в единое целое, и ни одно существо, рожденное в городе, не сможет поглотить этот гигантский объем.
Капля сладкого сока поднимается вверх, просачиваясь сквозь одревесневающие стенки сосудов, медленно добирается до хвоинки и срывается в воздух клочком пара вместе с глубоким выдохом.
Я застонала, не в силах оторваться от поглотившей меня силы. Сознание воспаряет ввысь, цепляясь за остатки живительной влаги. Чувствую, как ценоз лениво озирает окрестности, демонстрируя собственное превосходство, не заостряя внимания на домах, дорогах… воспаряет все выше и выше, а когда раскрывается огромная панорама, сверкающая вдали мертвыми огнями…
Неожиданно возникшая дымчатая сеть собирает в тугой комок воздушные потоки, в которых я скольжу, и неумолимо затягивает в гигантскую воронку. Меня несет над лесом, дорогой, домами. Нарастающая паника заставляет осознать происходящее и забиться в тенетах магии раненой птицей.
Чужая сила резко ныряет вниз, и я наталкиваюсь на обжигающее заграждение, сквозь которое просачиваются все новые и новые ветры.
И возвращаюсь, судорожно хватая ртом воздух. Сколько прошло времени?! Сердце бешено стучало в груди, голова кружилась от нехватки воздуха, в висках будто швейные иглы засели. Глаза слезятся, на руках, с трудом отодранных от коры, где остались глубокие вдавленные следы ладоней, стремительно затягиваются ссадины. Облизнув губы, почувствовала солоноватый вкус собственной крови, тонкая струйка которой медленно сочится из носа.
Сжала кулаки, распарывая когтями ладони. Ненавижу лес!!!
Деревья шелестели недовольно. Взглянув вверх, поняла, что тучи, ранее медленно бредущие куда-то, стремительно несутся к незримой отсюда, снизу, точке. Там, в городе, творилось нечто… странное. Запрещенное, нехорошее, совершенно не нравящееся открывшему мне странную лазейку биоценозу.
Тьфу, гадость-то какая! Во рту после этого путешествия остался отчетливый привкус прелой листвы.
На дрожащих от напряжения ногах поспешила к дому. Грядут новости. И пренеприятные. Даже не надо дожидаться звонка от альва!
Ведомая тонким ароматом, прошла сквозь дом и вышла на утоптанную площадку позади гаража. И заворожено замерла на веранде, прислонившись спиной к столбу. Полуголый вампир, вооруженный двумя чуть изогнутыми клинками, отрабатывал атакующий комплекс. Восторженно следя за мелькающими лезвиями, мечтательно улыбнулась. Редкое зрелище. Павел нечасто берет в руки холодное оружие. От силы раз в неделю, только чтоб погонять меня по тренировочному залу.
Улыбка медленно сползла с лица, я оскалилась. Наверное эти из хранилищ Жерома, наши пропали вместе с домом… И за это тоже ответит неизвестный злодей.
Они из лучшей зачарованной стали, с посеребренными желобками для стока крови, простыми гардами, удачно прикрывающими руки. В особенно головоломные моменты они хищно высверкивают льдистой синевой магии и разбрасывают по поляне алые и солнечные блики. И вся эта роскошь не для меня… обидно. Ничего длиннее кинжала мне в лапы давать нельзя, заявил Павел в самом начале ученичества.
Век бы любовалась…
Ощутив мое присутствие, вампир замер, затем продолжил тренировку. А я не рискнула прервать… что бы там ни было, оно произойдет без нашего участия. Нам не успеть даже к развязке. Как противно ощущать свою беспомощность… А каково Павлу? Высшему из рода Пьющих кровь, из которого вычерпали до дна силу. Я бы скорее умерла, лишившись своей… А он… ходит, говорит, решает, указывает, хотя я постоянно ощущаю в нем сосущую пустоту, которая жадно тянет щупальца, желая взять над ним верх. Ученическая связь ведь никуда не делась! Она связана с его сутью, с его личной меткой, лежащей на моем разуме…
Раньше Охотник не нуждался в подручных средствах уничтожения. А теперь… что мы будем делать теперь?
Вздохнула, чувствуя, как кровь убыстряет движение по жилам. Головокружение прекратилось, и я выпрямилась. Гордая… да, гордая, а что мне еще остается? Сила, ум, красота, умения… м-да, куда это меня понесло?
Пьющий кровь замер, скрестив опущенные к земле клинки. Сосредоточенно кивнул, расплескав по спине отросшие волосы, и развернулся.
– Ты что-то хотела сказать?
Голос хриплый, усталый. Но в глазах сияет первозданная тьма, лицо дышит холодной уверенностью, гибкое тело вновь обрело грацию опасного хищника.
– Да, – вдыхая аромат отчаянной решимости, оставляющий на губах горчащий привкус морской соли, выдавила я. Мне не понравилась пустота, поселившаяся в неживой льдистой улыбке. – Происходит нечто странное. Очень странное. Посмотри.
