– В больнице?! Я должен мчаться к ней!
И ведь действительно помчался! Перевернул чашку со своим соленым и так и недопитым чаем, опрокинул большую груду коробок, чуть не свалился сам, но из кухни все же вырвался! А через пару минут девушки услышали топот ног великого ученого уже на лестничной площадке. Он убежал из дома, даже позабыв про своих гостей, оставшихся у него на кухне!
Девушки поймали Собакевича уже на улице. Несуразный мужчина метался взад и вперед, пытаясь остановить попутку и размахивая обеими руками. Делал он это вовсе не потому, что надеялся таким образом привлечь к себе внимание водителей. Просто второпях Собакевич засунул обе руки в один рукав куртки. И теперь у него получалось жестикулировать ими лишь синхронно.
Вообще оделся Собакевич весьма своеобразно. На ногах у него были домашние тапки. На голове – ушанка. А разнокалиберные носки он так и не переодел. Один красный, второй синий, они вызывающе посверкивали из-под слишком коротких брючин домашних штанов ученого.
Неудивительно, что водители отнюдь не спешили притормозить возле странного пассажира и со свистом уносились подальше от разочарованного Леонида. Видимо, подруги на своем «гольфике» были первыми, кто остановился. Он так обрадовался, что даже не понял, кто именно перед ним оказался.
– К жене! – воскликнул он, плюхнувшись на сиденье. – В больницу!
– И адрес подскажете? – ехидно поинтересовалась у него Леся.
– Адрес? – растерялся ученый, которому этот вопрос, похоже, раньше в голову даже и не приходил. – А-а-а… адреса я и не знаю!
– Да неужто?! – еще ехиднее произнесла Леся, поворачиваясь к ученому лицом.
– Ах! Это снова вы! – вырвалось у него. – Ну что вам от меня надо?
– Хотим сообщить вам адрес больницы, в которой лежит ваша жена. Вы ведь к ней собрались, не так ли?
– Да, к ней!
– А хотите, мы отвезем вас туда? – повернулась к нему и Кира. – Честное слово, нам это нетрудно. А денег, я думаю, у вас на такси все равно нету. Ведь так? Нету?
Леонид повернулся к окну. Вид у него был гордый и страдальческий одновременно. Денег на такси у него, конечно, не было. Но идти на попятную он тоже так вот сразу не собирался.
– Только если вы скажете мне правду о том, кто вы такие, – пробурчал наконец он. – И не станете мне при этом лгать. Ненавижу, когда мне лгут!
– Договорились! – весело согласилась Кира. – Мы с подругой тоже не любим лгать. Расскажем вам всю правду, как есть. Все равно дорога нам предстоит длинная.
Кира не ошиблась. В этот вечерний час машин на улицах города было очень много. Кто-то ехал домой, кто-то отправился по магазинам, а кто-то ехал развлечься с друзьями. Пока «гольфик» подруг пробирался через скопления городских пробок, девушки успели рассказать ему историю своего знакомства со Светланой с самого начала. Не скрыли они и того, как обошлась с ними Светлана.
Леонид был поражен рассказом подруг:
– Если бы вы мне не сказали, что речь идет о моей Светлане, я бы подумал, что вы говорите о какой-то другой женщине! Та Светлана, которую я знал, не могла так поступить!
– Видно, вы недостаточно хорошо знали свою жену.
– Нет, нет! Напротив! Я слишком хорошо знаю свою Светлану! Она не могла! Конечно, они ее заставили! Как вы сказали? Эрни и Лаврик? А вы знаете, теперь я припоминаю: жена как-то упоминала эти имена!
Это было уже кое-что. И подруги приготовились внимательно выслушать рассказ Леонида.
Глава 7
– Мы со Светланой целых десять лет жили душа в душу, – так начал Леонид. – И мне казалось, что нашему браку ничто не угрожает. Мы с женой были заняты любимым делом. Работали в одной организации. Я занимался наукой. Жена вела отчетность в бухгалтерии. Мы были довольны и счастливы. А потом вдруг в один момент все изменилось.
Начало краха своего брака Леонид запомнил очень точно. Несмотря на всю свою бытовую рассеянность, мужчина умел подмечать некие мелочи, действительно важные для него. Намазать бутерброд вазелином вместо масла – это было для Леонида в порядке вещей. Посыпать котлеты вместо перца пудрой своей жены – тоже. И надеть в разгар дождливого сезона на одну ногу сандалию, а на вторую зимний замшевый ботинок – тоже. Все это было для Леонида совершенно неважно. И поэтому он просто не обращал внимания на свои досадные оплошности.
Но вот Светлана и их совместная жизнь были для Леонида дороги не меньше, чем его наука. А в тот день Светлана впервые открыто заявила, что эта жизнь лично ее не устраивает. Тот роковой день вообще для Леонида оказался очень неудачным. Его очередную научную идею зарубили на корню. Недостаточно финансирования, сказали Леониду.
– И в то же время деньги для Юрия Петровича нашлись!
Светлана восприняла обиду мужа куда ближе к сердцу, чем он сам.
– Она прямо так и сказала: «Не хочу дальше так жить! Если мы останемся тут, то окончательно погрязнем в нищете и убожестве! Ты – гений, но все деньги достаются этой посредственности, у которой лишь одно достоинство – то, что он приходится шурином нашему руководителю. Выбирай: либо из лаборатории ухожу я, либо ты!»
Уйти из лаборатории для Леонида в тот момент было смерти подобно. У него как раз пошел эксперимент, который все как-то стопорился уже почти полгода. И в этот момент Леонид с трепетом дожидался результатов своей почти трехлетней работы. Конечно, в такой ситуации он только и мог что кротко произнести:
– Дорогая, если перед тобой стоит такой выбор, конечно, можешь уходить.
Но, как ни странно, его слова рассердили Светлану еще больше.
– Я так и думала! Тебе на меня абсолютно наплевать! Ну что же! Ты сам напросился!
И она вышла из кабинета мужа, гневно хлопнув за собой дверью. Леонид некоторое время чувствовал изрядную растерянность. Но затем лабораторные мыши что-то забеспокоились, хотя должны были пребывать в глубоком трансе, в который их погрузили введенные им препараты, и ученый тут же позабыл про странное поведение своей супруги.
– Дурак я тогда был! – терзался Леонид, сидя в машине подруг и вспоминая свое прошлое. – Честное слово, толстокожий и черствый дурак! Должен был понять, что Светлана неспроста завела весь этот разговор! Ее перестала устраивать не только наша жизнь, ее перестал устраивать я сам!
– Вы хотели рассказать нам про Эрни и Лаврика, – перебила его Кира, которой уже надоело слушать исповедь брошенного мужа.
А еще она начала опасаться, что как ни велики встречающиеся им по дороге пробки, даже они не смогут конкурировать с пространным описанием краха личной жизни Леонида. Но у Собакевича имелась еще одна особенность характера, которая уж никак не могла нравиться окружающим. Он умел начисто отключать слух, когда ему казалось это невыгодным или неудобным.
Вот и сейчас он проигнорировал замечание Киры, продолжая сетовать на собственную глухоту и черствость по отношению к супруге. После еще нескольких неудачных попыток вернуть Леонида к сути рассказа девушкам оставалось лишь смириться и слушать дальше, молча надеясь, что рано или поздно ученый все же доберется до сути своего повествования.
– После тех моих слов Светлана лишь ненадолго задержалась в лаборатории. Она была хорошим специалистом. И без труда нашла себе новую работу.
– В трудовой книжке вашей жены не было записи о том, где она проработала целых десять лет после окончания института. С чем это было связано?
– Я работал на частного заказчика, – ответил Леонид после некоторого колебания. – Моя жена работала вместе со мной, но без оформления.
– То есть с нарушением трудового законодательства?
– Кажется, она была оформлена у нас по трудовому договору.
Но подруги уже поняли, что всякие бытовые мелочи проскальзывают мимо внимания Леонида, как конькобежец по скользкому льду. Не уследишь. Леонид даже и не пытался их «преследовать». Бегут – и пусть себе бегут. У него есть занятия поважнее.
