Навыки стилизации авторы Alan Wake оттачивали на проекте Max Payne (2001) — первом полицейском нуаре в истории видеоигр. Кроме этих пяти интерактивных фильмов индустрии до выхода L.A. Noir хвастаться было нечем.
Самая точная из всех неточных наук утверждает, что геймеры давно перестали быть крупными домашними животными, обитающими в подвалах, питающимися пиццей и наизусть знающими позывные всех порномоделей. По данным Американской ассоциации производителей видеоигр (Entertainment Software Association), демографическая ситуация в зазеркалье куда более благоприятна.
Среднему геймеру сегодня 34 года, причём в 40 случаях из 100 он — женщина. Игроки вообще стареют. В 2010-м году электронными развлечениями баловались 26 процентов пенсионеров, хотя ещё в 1999-м их было всего 9 процентов. При этом в 67 процентах семей, где есть приставка дома, в игры играют все члены семьи сразу. И да, 82 процента родителей считают видеоигры полезной частью жизни своих детей. В том смысле, что лучше стрелять по одноклассникам в Counter-Strike, чем в школьной столовой. Правда, вышеприведённая статистика касается только США. Но потребительская культура этой страны транслирует свою непреклонную волю повсюду, разве нет?
Экономические показатели игровой индустрии удивляют не меньше. В 2007-м году видеоигра Halo 3 установила абсолютный рекорд продаж за первые сутки, заработав для Microsoft 170 миллионов долларов и обойдя таким образом самый кассовый блокбастер и самую популярную книгу. Бедные Человек-Паук и Гарри Поттер от комментариев отказались.
А уже в 2008 году гангстерский эпос Grand Theft Auto 4 почти удвоил рекорд, собрав за то же время 310 миллионов долларов — больше, чем «Аватар» за целый уикенд по всему миру. Максимальные доходы за первые пять дней международных продаж также принадлежат видеоиграм. Спецназовский боевик Call of Duty: Black Ops меньше чем за неделю заработал 650 миллионов долларов, обставив и фильмы, и музыкальные альбомы, и книги.
Если взять общую статистику доходов всех развлекательных индустрий США за 2008 год, то игры с 22 миллиардами долларов окажутся на третьем месте. На втором — 23 миллиарда от продаж DVD, на первом (сюрприз!) — 35 миллиардов в кармане книгоиздателей. Музыкальная и киноиндустрия плетутся в хвосте: у них всего по десять миллиардов.
В последующие годы рейтинг видеоигр продолжал расти, но показателен именно 2008-й. Внезапно выяснилось, что эта достаточно маргинальная отрасль экономики оказалось одной из самых устойчивых к кризису. Лидерам инфантильной индустрии удалось избежать и массовых сокращений, и крупных банкротств, и долговых ям, о чём долго и с удивлением писали ведущие деловые СМИ.
Вот ещё несколько фактов для тех, кто любит поболтать про «модернизацию экономики». Игровые гиганты Sony, Nintendo и Microsoft уже несколько лет не вылезают из десятка самых инновационных предприятий мира, по версии BusinessWeek. Nintendo к тому же близка к мировому рекорду по показателям прибыли из расчёта на одного штатного сотрудника — у японской корпорации этот показатель (по крайней мере, до недавнего времени) был равен 1,6 миллиона долларов. Какой уж тут Инноград Сколково.
Незрелость видеоигр как искусства лучше всего проявляется, когда разработчики берутся за так называемые «кросскультурные» проекты: адаптации классических книг, фильмов, преданий старины. 1 сентября 2009 года отечественные разработчики выпустили кошмарный анимешный квест по мотивам «Евгения Онегина» — видимо, в подарок школьникам и учителям. К счастью, и у тех и у других волосы встали дыбом — в лучших, кстати, традициях аниме.
В 2010 году при участии номинированного на «Оскар» сценариста Уилла Рокоса вышла «интерактивная драма» Dante’s Inferno, на деле оказавшаяся пошлым и глупым рубиловом по мотивам известного фрагмента «Божественной комедии» Данте Алигьери. Главный герой перестал быть поэтом и стал мордоворотом, скромная Беатриче переродилась в теле супермодели, стихи в сценарии заменили на маты.
Главная компьютерная игра Украины — S.T.A.L.K.E.R. — тоже особо не церемонилась с наследием Стругацких и Тарковского, упростив философию «Пикника на обочине» и «Сталкера» настолько, насколько это вообще было возможно. Фантастический боевик про Чернобыль, впрочем, взял своё за счёт генетики. Людям, родившимся на закате СССР, в этой игре было хорошо и спокойно, как бывает только тогда, когда навещаешь могилу кого-то важного. Удивительный опыт. Не то что Онегин и Данте.
Подытоживаем: перед такой огромной махиной, как индустрия видеоигр, встала проблема легитимизации в массовой культуре. Обретение статуса новой формы искусства выгодно решительно всем — разработчикам, издателям, геймерам, прессе, производителем железа, но мотивы разнятся. Игровые студии Франции одно время пытались убедить министра культуры, что их работа ничем не отличается от кино- и музыкальной индустрий. Если бы клиент повёлся, игровой бизнес смог бы рассчитывать на специальный налоговый режим и государственные гранты.
Мотивы геймеров и прессы менее меркантильны и более человечны. И те и другие устали от того, что общество относится к их хобби как к чему-то маргинальному, детскому и в целом лузерскому. Хотя особой разницы между людьми, убивающими время сериалами из торрентов, фильмами на DVD или вот видеоиграми, нет — время в любом случае умрёт и не воскреснет.
Самые сложные побуждения — у издателей. Во-первых, им нужно подсаживать на свои продукты новые аудитории: школьники уже никуда не денутся, а вот за взрослых приходится побороться. Во-вторых, нужно как-то бороться с упущенными прибылями: те же школьники привыкли тащить всё из интернета, а
