— Да, припоминаю. Женщина в большой круглой шляпе. Она была очень красива. Однако если бы я знал, что ты рядом, то пристально смотрел бы на тебя.
— Я не догадалась, что это ты. Ты выглядел по меньшей мере лет на пятьдесят. И твое лицо… Оно напугало меня.
— В тот день меня не слишком беспокоил мой облик. Меня пропитывала горечь. Я думал, что утратил тебя навсегда.
Мы дошли до края леса. Дракула коснулся моего лица, глядя с такой любовью, что я просто не могла вообразить его жестоким.
— À tout à l'heure,[18] любовь моя. Я должен вернуться в Карфакс, чтобы подготовиться к поездке в Лондон. — Он поцеловал меня на прощание. — Увидимся, как только это будет безопасно. Я всегда в твоих мыслях.
На деревенском телеграфе я по просьбе Дракулы отправила телеграмму, адресованную доктору Ван Хельсингу в доме на Пикадилли, где, по моим сведениям, должны были находиться мужчины.
ПЕРФЛИТ, 3 ОКТЯБРЯ 1890 ГОДА
ВАН ХЕЛЬСИНГУ И КОМПАНИИ. ЖДИТЕ Д. ОН ТОЛЬКО ЧТО, В 12.45, ВТОРОПЯХ ПОКИНУЛ КАРФАКС И ПОСПЕШИЛ НА ЮГ. ПОХОЖЕ, СОБИРАЕТСЯ С ОБХОДОМ. МИНА
Затем я вернулась в лечебницу. Я знала, что должна найти себе занятие, не то сойду с ума от беспокойства. Весь день я расшифровывала последние записи Джонатана и доктора Сьюарда, которых накопилось в избытке.
Я приостановила работу, чтобы прослушать сбивчивое фонографическое изложение событий прошлой ночи, когда мужчины вломились в мою комнату и обнаружили меня с Дракулой. Я побледнела от испуга, когда доктор Сьюард пересказал мои выдумки, в которых Николае представал поистине ужасным чудовищем. Мне не оставалось иного выбора, кроме как перепечатать эту ложь от начала до конца.
Время пролетело незаметно, и часы в передней пробили четыре. Мужчины обещали вернуться до заката, который должен был наступить через час-другой. Я встала и принялась тревожно расхаживать, гадая, что случилось.
В этот миг в моей голове раздался голос Дракулы:
«Успокойся, Мина. Первый этап прошел в точности по плану».
«Никто не пострадал?» — спросила я.
«Ни на ком ни царапины. Твоя телеграмма сработала. Мужчины поджидали меня на Пикадилли. Вот бы мне всегда попадались такие неумелые противники! Я устроил для них замечательное представление, прежде чем скрыться».
«Где ты сейчас?»
«Собираюсь приступить ко второму этапу. Всего хорошего. Я люблю тебя».
Мужчины гуськом вошли в дом с последними лучами солнца. Встретив их у передней двери, я увидела на лицах смешанные чувства. Доктор Ван Хельсинг казался самым бодрым из всех, в то время как Джонатан выглядел совершенно убитым. Мне было больно смотреть на него. Еще прошлым вечером он был счастливым мужчиной с решительным, оптимистичным, юным лицом. Сегодняшний Джонатан выглядел изнуренным, старым и осунувшимся, в его глазах поселилась пустота, а лицо избороздили морщины горя. Однако энергия по-прежнему била ключом. Он казался кремнем или артиллерийским орудием, с трудом сдерживающим внутреннюю силу, готовым взорваться и действовать при малейшей провокации.
— Что случилось? — спросила я, испытывая искреннее беспокойство о нем и не в силах сохранять невинный вид.
— Он появился, но ушел, — ответил Джонатан с несчастным, хмурым видом.
При виде шрама на моем лбу он быстро отвернулся. Я все понимала. Шрам напоминал ему о том, что я якобы осквернена, а он не сумел защитить меня.
— Да, злодей сбежал, — признал доктор Ван Хельсинг. — Но мы многое узнали и изрядно преуспели, нашли и уничтожили его ящики, кроме одного.
— Вы должны мне все рассказать, — взмолилась я.
За ужином мужчины угостили меня историей о своих сегодняшних приключениях.
— Мы позаботились обо всех ящиках в часовне в Карфаксе, — сообщил доктор Сьюард. — Набили их гостиями и сделали бесполезными для него.
— Я нанял слесаря, чтобы забраться в дом графа на Пикадилли, — дополнил лорд Годалминг. — Пришлось притвориться, будто здание принадлежит мне, а я потерял ключ. Мы обнаружили там восемь ящиков с землей. Потом я и Квинси нашли и уничтожили еще по шесть ящиков каждый в его домах в Майл- Энде и Берменси. В смысле… мы сделали их бесполезными для вампира.
— А затем поспешили обратно на Пикадилли, где узнали о вашей телеграмме, миссис Харкер, — вставил мистер Моррис.
— Вы сказали, что граф отправился из Карфакса на юг, — пояснил доктор Ван Хельсинг. — Поэтому решили, что он сперва навестит остальные дома, чтобы проверить, все ли в порядке. Мы залегли в засаде. Наконец он явился.
— Похоже, граф был готов к неожиданностям, по крайней мере опасался их, — сказал Джонатан. — Очень жаль, что мы не составили лучшего плана нападения, но все же я пощекотал Дракулу своим ножом кукри.[19]
Я тревожно ахнула, поскольку видела этот нож, который муж унаследовал от отца. У него было длинное кривое лезвие, которое равно могло резать и сечь и служило грозным оружием.
— Графа спасла только его дьявольская проворность, — заметил доктор Сьюард. — Секундой позже — и острое лезвие рассекло бы его сердце.
— А так оно всего лишь вспороло карман демона, и на пол полился мощный поток банкнот и золотых монет, — сказал мистер Моррис.
— Мы двинулись на него с крестами и освященными лепешками, — продолжил лорд Годалминг. — Граф в страхе попятился и выбросился в окно, после чего грязно выругался в наш адрес.
— Мы отправились за ним, но потеряли его из виду! — яростно воскликнул Джонатан, тыкая вилкой в кусок мяса на тарелке. — Он сбежал. Сбежал! А ящики с землей еще не закончились. Один мы так и не нашли. Если граф решит затаиться, то сможет водить нас за нос годами!
— Этому не бывать, друг мой, — твердо сказал доктор Ван Хельсинг. — Мы найдем недостающий ящик, и все будет хорошо. Мы разорили все укрытия графа, кроме последнего, и кое-что узнали. По правде говоря, очень много! Он боится нас! Давайте подождем его ответного шага.
В ту ночь профессор набил мою спальню чесноком, по его словам, «чтобы оградить от прихода вампира», и заверил, что я могу наслаждаться безмятежным сном. Он также дал мне колокольчик, чтобы я призвала на помощь в случае опасности. В качестве дополнительной предосторожности лорд Годалминг, мистер Моррис и доктор Сьюард по очереди несли караул у двери нашей спальни, несмотря на мои настояния, что это совершенно излишне.
Едва моя голова коснулась подушки, как в ней раздался голос Николае:
«Ну как, мое скромное представление имело успех?»
«Ты произвел прекрасное впечатление», — мысленно ответила я и улыбнулась.
«Я чувствую, как ты улыбаешься. Жаль, не вижу этого».
Я подавила изумленный вздох и поинтересовалась:
«Как работает эта связь между нами? Ты можешь читать мои мысли в любое время или только если я посылаю их тебе?»
«Теперь я могу воспринимать их постоянно, дорогая».
Я была захвачена врасплох. Хочу ли я, чтобы все мои мысли становились известны? Однако ничего иного мне не оставалось.
«Почему я не слышу все твои мысли?»
