мускулистым хвостовым плавником. От шеи тянулись ярко-алые жабры. Распахнутая черная грудная клетка демонстрировала белые крылоподобные сети, укомплектованные бактериями-симбионтами. (…) Громадные глаза, лишенные век, определили форму перестроенного черепа».{733}
«Схизматрица» заканчивается тем, что подвиды совершают «пригожинский скачок на пятый, высший уровень сложности», названный так в честь физика Ильи Пригожина. Согласно теории Пригожина, порядок спонтанно возникает из хаоса, когда «динамические системы» слишком сильно удаляются от энтропийных точек равновесия, приближаясь к критическим «точкам бифуркации» (от латинского bifurcus — двузубый, раздвоенный), так называемым «сингулярностям» (примером таких сингулярностей служат аттракторы). В «Схизматрице» Стерлинг подводит под гипотезу Пригожина все человечество, рассматривая его как «динамическую систему», двигающуюся от пригожинской «точки равновесия» к постчеловеческим подвидам, достигшим мистической «сингулярности» — некой «окончательной трансцендентности» сродни кульминационному апофеозу космонавта из «Космической Одиссеи 2001» Стэнли Кубрика в виде «Младенца-звезды». Этот пятый уровень «так же далек от жизни, как жизнь от инертной материи»,— поясняет загадочное Присутствие в конце романа. — Это — Божественная Сущность. Или же нечто настолько похожее, что нам с тобой разницы не просечь».{734} Постчеловеческий герой Стерлинга Абеляр Линдслей преобразуется в нечто совершенно невыразимое словами («серебрянную волну, плавящий жар, освобождение»), оставляя позади свое тело: «Пустой череп, венчающий лесенку позвонков, ухмыляясь, провалился в ворот пальто».{735}
Вернор Виндж, математик и автор научно-фантастических произведений, убеждён, что нечто вроде «окончательной трансцендентности» Стерлинга произойдёт совсем скоро. Изобразив в своей новелле 1981 года «Истинные имена» киберпространство в техно-мистических терминах, Виндж верит в то, что технологическая сингулярность нависла над самым ближайшим будущим человечества. По его убеждению она наступит в результате «неизбежного создания посредством технологий сущностей с более чем человеческим интеллектом»: чувствующих и сверхразумных компьютеров; генетически изменённых сверхмозгов; настолько плотных интерфейсов человек-компьютер, что их пользователи будут практически неотделимы от умных машин, к которым они подсоединены; электронных сетей, которые вдруг станут осознавать себя, подобно «Скайнет».{736}
Искусственная эволюция, осуществляемая уже не руками человека а в силу дарвиновского отбора, приведёт, как предрекает Виндж, к появлению «более чем человеческого интеллекта» в период с 2003 по 2050 годы, после чего технологический прогресс значительно ускорится и умные механизмы, воспроизводящие еще более умное потомство, станут развиваться увеличивающимися темпами. Человечество будет сметено сингулярностью — «отбрасывающей все человеческие правила, возможно, в мгновение ока».{737} Морфологию сверхчеловеческих созданий Виндж описывает скупо, но в любом случае она подразумевает создание киборгов и генную инженерию.
Хотя Уильяма Берроуза нельзя назвать таким уж человеком науки, он пленил воображение как хакеров так и любителей фантастики своими постгуманистскими образами, сотканными на основе последних достижений науки, концепции естественного отбора и научно-фантастических произведений. Как давний приверженец сознательно направляемых мутаций он предполагает, что «политический и социальный хаос, который мы наблюдаем со всех сторон, отражает лежащий в его основе биологический кризис — конец человеческой линии».{738} Если мы намерены выжить, то нам нужно собрать всё свое мужество и осуществить эволюционный скачок, который — и в этом Берроуз согласен со Стеларком — будет ускорен переселением в космос. «У нас есть технология, позволяющая… создавать разнообразные улучшенные модели тела, приспособленного для космических условий»,— утверждает Берроуз; при этом он добавляет, что потеря костных тканей и атрофия мышц астронавтов подсказывают дальнейшее направление искусственной эволюции.{739} «Астронавты теряют кости и зубы»,— замечает он. — У скелета нет никаких функций в невесомости».{740} Он предполагает, что переделанное для нулевой гравитации тело человека будет напоминать осьминога.
Теренс Маккена, который также полагает, что «человечество находится на пороге очередного эволюционного скачка», тоже приветствует парадигму осьминога, хотя для него это скорее не морфогенез, а метафора, способная воплотиться скорее в киберпространстве а не во внешнем мире.{741} Он фантазирует как в виртуальной реальности «мужчины и женщины сбрасывают обезьяньи тела и становятся виртуальными осьминогами, плавающими в кремниевом море»; под этим он подразумевает, что сгенерированные при помощи компьютера тела осьминогов идеально подходят для рая пост-Логоса, каким Маккена воображает себе виртуальную реальность.{742} Осьминог, рассуждает он, «не передаёт своё лингвистическое содержание, он
Конечно, в таких рассуждениях заметно одно явное ограничение: допустим, сознание весело резвится в «кремниевом море» как осьминог из мультфильма и осуществляет постлингвистическую коммуникацию с другими виртуальными образами, но ведь тело остаётся где-то во внешнем мире, подключенное к виртуальной реальности посредством машин, преобразующими образы в визуальные, слуховые, осязательные, обонятельные и вкусовые ощущения. Иногда оно может совершать движения, но принципы безопасности требуют ограничить его свободу. Разрыв между внешним миром и искусственными ощущениями, которые сознание получает из виртуальной реальности, далеко не окончателен.
Следующий шаг очевиден: довести разрыв до конца и совершенно отделиться от тела. Несмотря на всю свою киберпанковость сверхлюди Винджа, биоинженерные осьминоги Берроуза и виртуальные осьминоги Маккены всё ещё цепляются за тело. Окончательное решение проблемы «сознание-тело» согласно доминирующей логике киберкультуры требует сведения сознания до чистой квинтэссенции.
Концепция «загрузки» (download) — составления схемы уникальной нейронной сети нашего мозга и её перекачки в компьютерную память, что делает тело ненужным — предлагает в высшей степени теоретическое, но основательно разработанное решение непростой проблемы того, как отделить сознание от тела.
Моравек, директор Мобильной лаборатории роботов при Центре полевой робототехники Карнеги- Меллона, проводит большую часть своей сознательной жизни в размышлениях о далёком будущем. Первые главы его книги «Посмотрите на детей: Будущее интеллекта робота и человека» начинается с намеренно шокирующего утверждения, способного вызвать апоплексический удар в рядах гуманистов: «Я верю, что роботы с человеческим интеллектом станут обычным явлением через пятьдесят лет».{745} Будучи убеждённым механистом, Моравек, как и Марвин Мински, полагает, что человеческий мозг это всего лишь машина из плоти; следовательно, создание эквивалента человеческой машины сводится к достижению нужной скорости обработки информации. Для этого должно хватить десяти триллионов операций в секунду, что по современным меркам представляется заоблачной высотой, ведь даже один из самых мощных процессоров Intel Pentium выполняет около 112 миллионов операций в секунду. Но исходя из расчётов Моравека, человечество было свидетелем триллионократного увеличения вычислительной мощности, какую можно приобрести за доллар, начиная с внедрения перфокарт в конце девятнадцатого столетия. Он предполагает, что необходимых скоростей вычислительные машины достигнут к 2010 году.
И вот тогда нужно будет как следует усесться в кресле и пристегнуть ремни, потому что эволюция рывком наберёт поистине громадную скорость. Роботы с астрономически развитым интеллектом «непохожие
