Классификация нейтрофилов по Шиллингу
Миэлоциты — 0 % (При норме 0 %. — НАД.)
Юные — 0 % (При норме 0 %. — НАД.)
Палочко-ядерные— 18 % (При норме 2–5 %. Этот показатель тоже жирно подчеркнут синим карандашом. — НАД.)
Сегментно-ядерные — 67 % (При норме 50–68 %. — НАД.)
Особые замечания. В части нейтрофилов имеется токсическая зернистость.
Лаборант Виноградов(а)».
Вот эти «Особые замечания» и повергли в шок врачей, пытавшихся вылечить Сталина, ибо они-то знали (в отличие от простых смертных), что: зернистые лейкоциты или гранулоциты (т. е. базофилы, эозинофилы и нейтрофилы) защищают организм человека от бактерий и токсических веществ. В сталинском же случае была обнаружена в лейкоцитах именно «токсическая зернистость».
Здесь необходим дополнительный комментарий специалистов. Вот что они мне дали прочитать: «Сильнодействующие вещества ядов некоторых животных (змей, насекомых и пр.) и растений, а также токсины бактерий являются белками. (Поэтому, как я понял, резкое повышение белка в моче означает отравление организма этими ядами… или одним из этих ядов. — НАД.) При попадании в кровь… опасных для организма продуктов… вырабатываются антитела — белки иммуноглобулина, принимающие участие в нейтрализации токсичных чужеродных белков… Некоторые отравления вызывают тахикардию, т. е. учащение сердечных сокращений более 90 в 1 минуту при норме 60–80…»
Тут я спросил: «Почему анализы крови не сразу, а только на 3 день, показали наличие токсинов?» Мне сказали: «Даже самые плохие студенты медвузов знают: чтобы лейкоциты отреагировали на чужеродные токсические частицы в организме человека, и произошло накопление антитоксичных моноцитов и нейтрофилов, лимфоциты должны иметь более или менее продолжительное время для распознавания этой чужеродности и время для образования такого количества моноцитов и нейтрофилов, которое способно пытаться уничтожать эту чужеродность. Что и имело место. Однако, когда обнаружили эту токсичность в лейкоцитах вашего больного, было уже поздно, так как произошли невосстановимые разрушения в сердце и головном мозге…» Что, кстати, и показала— мысленно вспомнил я, — электрокардиограмма 5 марта, до этого (2 марта) не фиксировавшая сколько-нибудь серьезных изменении в сердце Сталина!
— Когда же и что нужно было делать, чтобы попытаться спасти больного? — не унимался я. И мне ответили: «Во всех случаях должно производиться промывание желудка… даже по истечении 3–5 и более часов после поступления яда. И независимо от того, применялись или нет другие мероприятия! Полезность и сила этого метода в относительный быстроте и полноте выведения яда из желудка (если отравление произошло через рот), а также в уменьшении опасности мозгового инсульта у пожилых людей, благодаря отсутствию подъема кровяного давления, какое бывает из-за сильного натуживания при рвоте… Кстати, во многих случаях промывание желудка помогает и при других формах попадания яда в организм, а не только через рот. Почему? Долго объяснять… Но поверьте на слово, что это точно!..»
Внимательно перечитывая журнал врачей, я с удивлением обнаружил, что все или почти все сказанное специалистами имело место и в случае со Сталиным. Причем, надо сказать, показывая журнальные записи специалистам, я не стал объяснять, кого они касаются конкретно. Да меня, консультируя, и не спрашивали, видимо, предпочитая жить по принципу: меньше знаешь — лучше спишь! Короче, я получил консультацию, а они — деньги. И… разошлись (выделено мной. — А К.).
Итак, когда врачи, лечившие Сталина, все это поняли, было уже поздно. (На что, скорее всего, и рассчитывал Берия!) После обнаружения «зернистой токсичности в лейкоцитах» врачи наверняка осознали, что отравление было совершено таким образом, чтобы сперва проявилось не само первичное заболевание (т. е. отравление), а так сказать, бросавшаяся в глаза видимость болезни в форме кровоизлияний в мозг и желудок, т. е. последствия отравления.
Светила медицины, напуганные разраставшимся в те дни «делом врачей», заявлять во всеуслышание о том, что они поняли, не решились. Оставили только (на всякий случай?!) ничего не говорящую некомпетентным людям запись «токсическая зернистость в лейкоцитах», которая тогда «просто затерялась» среди бумаг и… поэтому(?) не вошла в официально обнародованные документы.
Медики понимали: скажи они, что имеет место отравление, а они все эти дни лечили инсульт и гипертонию (т. е. болезнь, а не причину!), и Берия арестует их тут же. А уж под пытками они сами наговорят чего угодно!
Так организованное (неважно кем!) «дело врачей» сыграло свою зловещую роль в убийстве Сталина.
Все это подтвердит вскрытие. Но кто же из патологоанатомов рискнет в Акте написать это прямо, когда Хозяин тела уже абсолютно бессилен защитить тех, кто узнал и мог бы сказать народу правду?!»[146]
В чем Н. Добрюха безусловно прав, так это в том, что «дело врачей» не могло не повлиять на членов комиссии при принятии ими заключений по поводу неожиданных результатов объективных исследований состояния здоровья Сталина. Так, в своих воспоминаниях о последних днях жизни и смерти вождя действительный член Академии медицинских наук СССР, директор Института терапии АМН СССР, профессор АЛ. Мясников, а в ту пору член комиссии по оказанию врачебной помощи Сталину, рассказал:
«На следующее утро, четвертого, кому-то пришла в голову идея, нет ли вдобавок ко всему инфаркта миокарда. Из больницы прибыла молодая врачиха, сняла электрокардиограммы и безапелляционно заявила: «Да, инфаркт». Переполох. Уже в деле врачей-убийц фигурировало умышленное недиагностирование инфаркта миокарда у погубленных-де ими руководителей государства, теперь, вероятно, мы… (выделено мной. — А.К.). Ведь до сих пор мы в своих медицинских заключениях не указывали на возможность инфаркта. А они уже известны всему миру»[147].
Есть от чего прийти в отчаяние, если по «делу врачей» проходит профессор В.Н. Виноградов — лечащий врач самого И.В. Сталина, обвиненный в неправильном лечении Калинина, Щербакова и Жданова, что явилось, якобы причиной их преждевременной смерти. К интриге, связанной с электрографическим исследованием сердечной деятельности больного мы еще вернемся, а сейчас притупим к рассмотрению результатов вскрытия тела Сталина, отраженных в «Акте па-тологоанатомического исследования тела Иосифа Виссарионовича Сталина».
Вскрытие производилось с 4 часов утра до 1 часа дня б марта 1953 года, т. е. началось через б часов 10 минут после официально объявленного наступления смерти в 21 час 50 минут 5 марта 1953 года. В комиссию входили 19 человек. Из них: 9 основных членов (министр здравоохранения СССР Третьяков А.Ф., начальник Лечсануправления Кремля Куперин И.И., Президент АМН СССР академик Аничков Н.Н., действительный член АМН СССР профессор Скворцов М.А., член-корреспондент АМН СССР профессор Струков А.И., член-корреспондент АМН СССР профессор Мардашев С.Р., Главный патологоанатом министерства здравоохранения СССР профессор Мигунов Б.И., профессор Русаков А.В., доцент Усков Б.Н.), 4 представителя от лечивших врачей (Главный терапевт Минздрава СССР профессор Лукомский П.Е., действительный член АМН СССР профессор Коновалов Н.В., действительный член АМН СССР профессор Мясников А.Л., профессор Евдокимов А.И.) и 6 сотрудников Лаборатории при Мавзолее В.И. Ленина (профессор Кушко В.М., доцент Авцын А.П., Кузнецов И.С., Дебов С.С., Обысов А.С., Шестаков И.Д.). Последним шести предстояло участвовать в бальзамировании тела, чтобы вскоре оно предстало для всеобщего поклонения.
Далее мы вновь обратимся к сочинению Н. Добрюхи, поскольку он категорично утверждает, что его версию об отравлении Сталина результаты вскрытия серьезно подтверждают:
«По неизвестным мне причинам Акт подписали 11 человек из… 19! И, если можно понять, почему нет подписей б специалистов по бальзамированию, то отсутствие двух подписей представителей от лечивших врачей (не подписали Коновалов и Евдокимов) наводит на размышления, которые после изучения Акта вскрытия только усиливаются… Конкретные сомнения лучше выражать по ходу цитирования, что я и сделаю.
Первым делом, дабы развеять мифы о «натуральных показателях» Сталина, приведу фактически зарегистрированные данные. Это нужно хотя бы потому, что не так давно по центральному ТВ даже ученые с мировым именем несли такую ахинею, от которой, как говорится, уши вянут (впрочем, не берусь утверждать, чьи это данные — вождя или его двойника?)».
