тигры, леопарды, бурые медведи и волки, которые не трогают людей. Людям в этих горах запрещается мочиться. Собираясь идти по дороге через горы, всегда берут с собой пищу». Летописец добавляет, что мохэсцы «по обычаю очень почитают и боятся» этих гор, где люди «не осмеливаются убивать» встречающуюся им дичь. Особенно почитали мохэсцы тигра и медведя.
Погребальный обряд мохэских племен в летописях описывается так: «Для умершего вырывают в земле яму и закапывают его в ней, бросая землю прямо на покойного, так как не имеют гробов. Убивают лошадь, на которой ездил покойный. Перед покойным ставят угощение и приносят жертву». Поверх могилы нередко сооружался небольшой деревянный домик, «чтобы ее не мочил дождь». Так они хоронили умерших лишь весной и летом. Умерших зимой и осенью они не закапывали в землю, а клали на специально сооружаемый в лесу помост, вокруг которого ставили ловушки на хищных зверей, в том числе на соболей. «Соболи едят мясо и попадаются в большом количестве» (8, с.310).
В V–VII вв. у племен мохэ появляется в результате социального расслоения прослойка «богатых людей», которая во все большей степени приобретает влияние и определяет решения по главным вопросам жизни племен. Фактически к этому времени первобытная община начинает жить по законам развитых патриархально-родовых отношений. Об этом свидетельствует то, что муж в случае измены жены мог убить ее. Согласно китайским летописям, к VI в. у мохэсцев появляются племенные вожди и власть над племенем уже переходит по наследству.
К началу VI в. мохэ представляли значительную политическую и военную силу, с которой считались соседние племена, государства Корейского полуострова и китайские императоры. В 589 г. в Китай прибыло одно из мохэских посольств и император обратился к послам со словами: «Мы слышали от ваших туземцев, что вы очень способны в военных победах. Ныне вы прибыли, и мы видим друг друга. Действительность соответствует нашим мыслям» (8, с.311).
В VII в. у мохэ во главе племени или группы племен по-прежнему стоят военачальники, каждый из которых независим от других и управляет самостоятельно. Число воинов в наиболее крупных племенных объединениях мохэ доходило до 7000 человек, а в более мелких — до 3000.
Мохэские племена в союзе с корейским государством Когурё ведут борьбу с войсками Китая, но терпят поражение. Укрепившись в горах, мохэские военачальники Цисы Биюй и Цици Чжунсян начинают накапливать силы для дальнейшей борьбы с императорскими войсками. В ходе дальнейших сражений с китайцами Цисы Биюй был взят в плен китайцами и обезглавлен.
Но Цзожун, сын умершего Цици Чжунсяна, сумел нанести жестокое поражение посланной против него китайской армии. Далее по летописи: «Цзожун двинулся во главе своего народа на восток под защиту древних земель Гюйлоу», где в горах Дунмо «основал город, в котором поселился. Цзожун смело и искусно предводительствовал войсками. Мохэсцы и разбитые войска когурёсцев постепенно возвратились». Присоединив к себе бывшие племена Биюйя, Цзожун в период Шен Ли (698–700 гг.) «основал государство Чжень, провозгласив себя королем» (8, с.313)
Одновременно он отправил посольство к тюркскому властителю второго восточно-тюркского каганата с целью установления с ним дружественных отношений. Ясно, что это было сделано в поисках союзников в борьбе с китайскими императорами. Так возникло первое государственное образование тунгусо- маньчжурских племен в пределах российского Дальнего Востока и в соседних с ним районах Маньчжурии.
Основную массу населения нового государства составляли мохэ, родо-племенные названия которых, по авторитетному мнению историка Э. В. Шавкунова, связываются с современными родовыми и племенными названиями нанайцев, ульчей, удэ, орочей м маньчжур.
Военную мощь нового государства сразу же оценил китайский император. В 713 г. по его указу Цзожуну присваивается титул удельного князя Бохая — небольшого древнего княжества, центр которого находился южнее нынешнего Пекина. По мнению историка Э. В. Шавкунова, этот указ следует расценивать как признание за мохэским правителем особых прав на эту территорию, которая, судя по всему, была взята мохэсцами в ходе наступления на императорские войска, захватившие земли, принадлежавшие когда-то королевству Когурё, старому союзнику мохэ. (8, с.314).
После смерти Цзожуна правителем государства Бохай стал его сын Уи, который продолжил независимую политику отца. Он первым из «варварских» правителей дал официальное наименование периоду своего правления, что являлось привилегией лишь китайских и японских императоров. Этот поступок вызвал негодование китайского двора. Но китайские правители никак не могли повлиять на Уи и поэтому распорядились лишь вычеркнуть его имя из своих летописей.
Китайский двор пытался внести разлад в единство мохэских племен и натравить северо-восточные племена на Уи, но он расправился с мятежниками. В ответ на это в 733 г. Уи отправляет к берегам Китая флотилию своих судов, которая атакует Дэнчжоу — один из крупнейших морских портов Китая, расположенный в северной части полуострова Шаньдун.
Любопытно, что отечественные ученые открыли и исследовали бохайское городище на берегу бухты Экспедиции у поселка Краскино в Хасанском районе Приморского края, где в древние времена находился административный центр бохайской префектуры Янь и одновременно морской порт, откуда бохайские суда выходили для плавания к берегам Кореи и Японии.
Китайский император отправил большую армию в древнеко-рейское королевство Силла, чтобы совместно с корейцами атаковать южную часть Бохая. «Но, — согласно летописи, — непроходимые горы, жестокий мороз и снег глубиной в один с лишним чжан (1 чжан = 3,2 м. — М.Ц.) погубили свыше половины воинов, в результате чего нападение не состоялось и войска возвратились обратно» (8, с.375).
В 727 г. Уи отправил посольство в Японию. Послы передали микадо грамоту Уи и 300 соболиных шкурок. В ответном письме он писал: «Выражаю свое уважение князю Бохая. Весьма радуюсь предложению быть в обоюдном согласии. Желаю доброго управления страной. Хотя нас разделяет море, но оно не помешает сношениям. Пользуясь возвращением вашего посольства, шлю подарки». Микадо отправил Уи 114 штук узорчатого белого шелка, 114 штук ткани полушелковой, то есть из шелка и дикой конопли, 24 клубка шелковых ниток, 100 шелковых шнурков (58, с.342).
Во время наибольшего расцвета Бохая его владения располагались на обширной территории, северо-западная граница которой шла по нижнему и среднему течению р. Сунгари, затем граница шла на юг до полуострова Ляодун и далее поворачивала прямо на восток, так что в состав Бохая входила часть территории Северной Кореи. На востоке границей государства служило побережье Японского моря. На севере граница проходила по Сунгари и Амуру, а затем шла ниже Хабаровска и далее на юго-восток к побережью Японского моря на широте 45-й параллели.
В 738 г. Уи умер и на престол взошел его сын Да Циньмао, придававший большое значение развитию культуры и просвещения в стране. После кончины ему присвоили посмертный титул «культурного князя».
В 905 г. на престол взошел последний бохайский король Да Инчжуан. Начались непрерывные нападения на Бохай соседних киданьских племен, предводитель которых Елюй Абаоцзы провозгласил себя в 916 г. императором и назвал свою империю Ляо, что значит «Железная». В 926 г., несмотря на ожесточенное сопротивление, Абаоцзы разбил бохайские войска и захватил ряд городов. Затем была захвачена верхняя столица Бохая и в плен попали бохайский король и его двор.
Кидане захватили не все территории, где жили бохайцы. Северо — восточная часть Бохая, включавшая Приморье и, возможно, часть Приамурья, не вошла в состав киданьской империи. Несмотря на жестокие репрессии, бохайцы неоднократно на протяжении всего Х и начала Х! в. восставали против иноземных поработителей.
На территории российского Приморья и соседних с ним районов Маньчжурии ученые открыли ряд археологических памятников бохайского времени. Изучение их, и в первую очередь развалин восточной столицы Бохая на р. Муданьцзяне, а также замечательных храмов вблизи Уссурийска в долине р. Чапигоу, подтверждает, как четко определил знаток бохайской культуры — историк Э.В. Шавкунов, что Бохай был мощным культурным центром своего времени (8, с.319).
