Русские казаки-первопроходцы появились в Забайкалье в 1638 г., и проникли они туда с севера, с Верхней Лены. Именно в том году енисейский казак Матвей Перфильев во главе отряда из 36 казаков и промышленников направился в верховья р. Витим, крупного правого притока Верхней Лены. Отряд поднялся по реке на лодках «бечевой». После зимовки в поставленном зимовье Перфильев на другое лето добрался до устья вытекающей из озера Баунт р. Ципы, левого притока Витима. Таким образом М. Перфильев, проследив около 1000 км течения Витима, впервые пересек Становое нагорье и достиг Витимского плоскогорья.
У местных эвенков он собрал сведения о живущих на р. Шилкар (Шилке) даурах, добывавших медную и серебряную руды. Они же сообщили ему, что от этих рудников пять-шесть дней ходу «до устья реки, а сие устье (р. Амур. — М.Ц.) простирается до моря…», на ней живут «многие даурские пашенные люди» (18, с.281).
Казакам стало известно, что эвенки, проживавшие на впадающей в Витим в 150 км выше Ципы реки, обменивали у дауров соболя на серебро и шелковые ткани, а дауры проживали к югу и до них через горы ходу три-четыре дня. По возвращении из разведывательного похода М. Перфильев составил карту-схему Витима, которой пользовались не менее 200 лет.
Для закрепления русского присутствия в Прибайкалье в 1641 г. был основан почти у самого южного участка Верхней Лены Верхоленский острог. Русские, зимовавшие на Верхней Лене, в устье р. Илги, левого притока Верхней Лены (у 55° с. ш.) узнали от местных бурят об озере Байкал, которое в те времена казаки называли эвенкийским словом «ламу»— большая вода, море. От них же казаки выяснили, что близ Байкала находится исток Лены «из ключей», а сам район богат серебряной рудой.
Уже в росписи о путях с Енисея на Лену, представленной в Москву мангазейским воеводой Андреем Федоровичем Палицыным в 1632 г., упоминается о возможности в двадцать и больше недель дойти до «великих Байкальских проливов Красного моря». По мнению академика Л. С. Берга, это место в росписи представляет собой «первое упоминание о Байкале в нашей литературе» (28, с.55).
А в «Росписи против чертежу от Куты реки вверх по Лене реке и до вершины, и сторонним рекам, которые впали в Лену реку и сколько от реки до реки судового ходу и пашенным местом и распросные речи Тунгуского князца Можеулка про Брацких людей и про Тунгуских и про Ламу и про иные реки», составленной в 1640–1641 гг. воеводами Петром Головиным и Матвеем Глебовым, приведены важные сведения о Байкале и проживавших по его берегам жителях. Тунгуский князек сообщил воеводам: «в прошлом де во 148 году (1639–1640 гг. — М.Ц.) летом ходят по Ламе в судах русские люди казаки и побили де его родников… а отколева те казаки пришли и давно ли по Ламе ходят того не ведают… Ламу называют Брацкие люди Байкалом, озером… А на Ламе остров именем Ойхон (Ольхон. — М.Ц.), а ходу через Ламу до острова Ойхона судового день, а люди на том острову живут Братские многие, лошадей и всякого скота много, а хлеб у них родится просо… На другой стороне Ламы живут Братские люди конные, а Тунгусы оленьи, а Енисей река, которую называют Тунгускою и Ангарою вышла из Байкала озера… А вода в Ламе стоячая и пресная, а рыба в ней всякая и зверь морской, а где пролива той Ламы в море того же тунгусы не ведают».
Значит, составители росписи предполагали наличие связи Байкала с океаном. Затем в росписи сообщалось о впадении в Ламу р. Селенги «двенадцатью устьи» и об особо интересующей воевод дороге в Китай: «Да тою же рекою Селенгою ходят в Китайское государство вверх по Селенге реке 10 ден судового ходу. А от тое реки Селенги по левую сторону дорога на реку, сухим путем дней в восемь переезжают конем, а та река течет в китайское государство, а имени тунгусы той реке не ведают. Да на той же реке Мугалы (видимо, монголы. — М.Ц.) емлют серебряную руду, а у той руды серебряной, на той реке стоит китайского государства порубежный город, а серебро в Браты идет из Мугалы, а покупают Брацкие люди то серебро у Мугал на соболи».
Упоминается в росписи и про Шилку (Амур), которая «впала устьем в большое море, а люди по ней живут Брацкие скотные» (28, с.88, 89). Сведения из этой росписи несомненно послужили основанием для посылки к Байкалу казацких отрядов для присоединения этого региона к Московскому государству.
Что касается названия Байкал, то, оно, вероятнее всего, имеет якутское происхождение. Ведь якуты до исхода на север жили подле Байкала. В их языке и сейчас сохраняется слово «байгъал», что обозначает «море». Вероятнее всего, у них и переняли это слово буряты. Любопытно, что у китайцев Байкал называется Бэй-Хай — «северное море».
Важным шагом в освоении Прибайкалья явилась экспедиция казака Кондратия Ларионовича Мясина. Он впервые побывал в бассейне Средней и Верхней Киренги, правого притока Верхней Лены, которая вытекает из гор, обрамляющих с запада Байкал. Уже в октябре 1640 г. он на оленях перешел Ленско- Ангарское плато и собрал ясак с эвенков долин левых притоков Киренги. А в начале 1641 г. с верховьев Лены Мясин добрался до истоков Киренги и собрал там ясак соболями. Он же сообщил о «Ламском хребте»— горах, обрамляющих Байкал с запада, из которого вытекают обе реки (теперь там выделяют два хребта: Приморский и Байкальский).
Первым открыл путь от Верхней Лены на Байкал казачий пятидесятник Курбат Афанасьевич Иванов. Он с отрядом из 74 казаков и промышленников от устья Куленги, левого притока Верхней Лены, был послан на юг и в июле 1643 г. достиг западного берега озера Байкал и у 53° с. ш. за Малым морем (залив Байкала) открыл о. Ольхон.
После столкновений с местными бурятами, которые закончились в пользу казаков, на построенных стругах К. Иванов послал отряд из 36 казаков во главе с Семеном Скороходом вдоль северного берега озера. Скороход достиг северной оконечности озера и открыл устье Верхней Ангары, где поставил зимовье. В конце 1643 г. с половиной отряда Скороход прошел по льду почти до устья р. Баргузин и со своими спутниками погиб в бою с бурятами. Казаки, оставшиеся в зимовье в устье Верхней Ангары, были осаждены бурятами, но через полгода сумели вырваться из осады и летом 1644 г. добрались до Братского острога.
Курбат Иванов, базируясь на Ольхон, объясачил прибайкальских бурят, которые добровольно согласились принять русское подданство. К середине сентября он составил «чертеж Байкалу и в Байкал падучим рекам и землицам» — первую карту-чертеж Байкала, который, к сожалению, не сохранился (18, с.282). До весны 1645 г. он собрал еще ряд сведений о Прибайкалье и составил уже карту-чертеж Верхней Лены и Байкала.
Безусловно, уникальная природа Байкала произвела неизгладимое впечатление на казаков- первопроходцев, вероятно такое же, как на видного церковного деятеля XVII в. протопопа Аввакума, проведшего в ссылке в Тобольске и Даурии 10 лет, с 1653 по 1663 г., и вспоминавшего о пребывании на Байкале в написанном им «Житии»:
«Егда к берегу пристали, востала буря ветренная, и на берегу насилу место обрели от волн. Около ево горы высокия, дебри непроходимыя, утес каменной, яко стена стоит, и поглядеть-заломя голову! Двадцеть тысящ верст и болши волчился, а не видал таких нигде. Наверху их полатки и повалуши, врата и столпы, ограда каменная и дворы — все богоделанно. Лук на них ростет и чеснок — болши романовского луковицы, и слаток зело. Там же ростут и конопли богорасленныя, а во дворах травы красныяи цветны и благовонны гораздо. Птиц зело много, гусей и лебедей по морю, яко снег плавают. Рыба в нем — осетры и таймени, стерляди и омули, и сиги и прочих родов много. Вода пресная, а нерпы и зайцы (морские. — М.Ц.) великия в нем: во океане-море большом, живучи на Мезени, таких не видал. А рыбы зело густо в нем: осетры и таймени жирны гораздо-нельзя жарити на сковороде: жир все будет. А все то у Христа тово, света, наделано для человека, чтоб, успокояся, хвалу богу воздавал» (45, с.126; 6, с.133).
