Тут Лухарь хлопнул себя по лбу. Да это же новая барменша из безымянного заведения, находившегося совсем неподалеку! Петр стал пристальнее разглядывать изображение рисованной девицы и вскоре вынужден был признать, что оно сильно уступает оригиналу. У барменши и фигура поинтереснее, и лицо – Петр долго искал нужное слово – одухотвореннее. Пожалуй, для такой стоит шить алые паруса!
Она работала в заведении совсем недавно, Петр даже не знал, как её зовут, но именно сейчас ему стало совершенно очевидно, сколь глубокое впечатление произвела на него эта девушка.
Но какие у него шансы? Эта темноволосая русалочка с бездонными глазами лет на тридцать моложе его. Но если взять Келаря. Тот Петру ровесник, а какая у Джона герла! Инга… Просто замечательная сучка, да ещё на год моложе дочери Келаря Дианы. Вполне очевидно, что в наше время роль алых парусов играют крутые баксы.
И значит…
Петр постарался приодеться и двинулся в безымянное заведение, где всегда могли налить и пива, и чего покрепче.
Закусочная была переоборудована из бывшего общественного туалета, но теперь от первоисточника не осталось и следа. Заведение содержал некий азер, который никак не мог придумать ему подходящее название. Всем в зале заправляла веселая толстушка Зина. А за стойкой стояла Она – героиня «Алых парусов».
Расположившись в затемненном углу зала, Лухарь решил повнимательнее рассмотреть предмет своей столь внезапно вспыхнувшей любви. Первой и последней любви в его жизни, как определил для себя Петр Федорович.
Темноволосая девушка двадцати примерно лет обладала уже вполне сложившейся, даже зрелой фигурой. Ее рельефный бюст сам по себе невольно приковывал взор и в то же время не казался чрезмерно пышным. Высокий рост, чуть откинутый назад корпус придавали её осанке некую величавость.
Ноги девушки, насколько мог разглядеть Петр Федорович, вполне соответствовали критериям топ- модели.
Но особенно притягивало лицо «Ассоль». Его нельзя было назвать безупречно красивым. Необычным этот лик делали глаза глубокого, почти фиолетового цвета. Они словно вобрали в себя все горести мира, но не вызывали жалости к их обладательнице – это она, юная девушка, будто бы печалилась обо всех несчастных на Земле.
Петр подозвал администраторшу Зину, которая, как обычно, с кем-то перекидывалась веселым словом.
– Здравствуй, Петенька! Ну ты сегодня как огурчик, – в обычном своем стиле начала она.
– Привет и тебе, Зинуля! Я гляжу, все цветешь!
Она сделала круглые глаза:
– Мужчины, дорогой, мужчины помогают.
Петр некоторое время ломал голову, как половчее перейти к интересующему его вопросу, но, ничего не надумав, пошел напролом:
– У вас никак девчонка новая за стойкой?
Зинуля опять сделала круглые глаза, на этот раз придав им жуткое выражение, и в нарушение инструкции села за столик рядом с Лухарем.
– Девка с Донбасса. Приехала с родителями, и их тут же пришили, забрав весь багаж, деньги и документы. Сама Ася чудом жива осталась. А дом на Украине они уже продали, и родственников близких у неё ни тут, ни там не осталось. А мой-то муж работает в милиции. Вот он её допросил – что да как, а потом мне рассказал. А мы сами с супругом с Украины, и девчонка наша в отъезде на каникулах. Вот я и говорю Семену: давай приютим пока бедолагу, ведь когда она ещё себе какую-нибудь бумагу выправит. – Зинулю так и распирала гордость за свое человеколюбие. Гордость, впрочем, вполне законная. – И на работу я её сюда устроила. Да вот одна беда…
– Какая же? – проявил неподдельный интерес Лухарь.
– Не хочет она спать с нашим хозяином азером. Да и вообще её ни с кем в постель не затащишь, а то бы и баксы завелись, и квартиру могла бы себе приобрести. Короче, непутевая да неблагодарная она оказалась.
– Наверное, алых парусов ждет, – задумчиво произнес Петр.
– Не знаю, чего она там ждет, только недолго ей осталось у меня ошиваться и в этом заведении – тоже, если и дальше так себя вести будет.
– Придется все-таки шить алые паруса, – невнятно пробормотал Лухарь, расплачиваясь по счету.
Антон и Зяблик
Они встретились, как и договаривались, в восемнадцать ноль-ноль в пяти минутах езды от «Элиты» на мотоцикле Зяблика.
Но, когда они подъехали к «памятнику, охраняемому государством», где располагалась их огневая точка, обоих взяла оторопь. Здание оказалось накрытым зеленой маскировочной сеткой, какую нацепляют перед началом восстановительных работ.
– Операция отменяется? – подал голос Зяблик.
– Посмотрим, – хмуро ответил Кашин, в два приема, как каскадер в триллере, перемахнул через почти трехметровый забор и исчез во дворе восстанавливаемого объекта.
Его не было минут десять-пятнадцать. Появившись, он сразу объявил, что следует действовать по плану – никаких работ в здании пока не ведется.
– А люди? Люди там есть? – робко поинтересовался напарник.
– Если и есть, они нам не помешают, – зловеще, как показалось Зяблику, произнес киллер. – Итак, будь
