Ступайте отсюда сейчас же!
Саки столпились и стали о чем-то перешептываться. Потом Фамир увидел, как они складывают в мешок вы-данную им на день еду.
? Теперь вы разойдетесь и дадите дорогу прокаженному! ? закричали охранники, подняв свои плети. ? Иди, проклятый небом и солнцем! Уходи подальше отсюда!
Фамир пошел. Но куда идти? Где найти укрытие? Как прожить одному в чужом, неведомом краю? Теперь он уже не может вернуться в родные степи. Теперь уже нет нужды стремиться к Зарине. Все потеряно! Все кончено!
Он обречен! Он погибнет вдали от людей. За что все это? Куда он идет?
Его нагнал Саксафар. Он протянул ему мешок с едой и сказал, что снимет с него цепь.
? Не подходи! ? закричал Фамир. ? Ты погибнешь, прикоснувшись ко мне, я проклят богом!
? Я сниму цепь, ? сказал Саксафар, хватая цепь, которой были скованы руки Ф.амира. ? Мы все решили, что кто-нибудь должен освободить тебя от оков. Я взялся. Я должен!
? Не прикасайся!?кричал Фамир. ? Я обречен на гибель, пусть уж остаются оковы, все равно...
? Не говори так, брат Фамир. Ты еще узнаешь радость: мы добудем целебных трав, мы не оставим тебя. Не мешай мне... Трудно разорвать эту бронзовую цепь. Как крепко она сделана! Ну-ка, пойдем подальше к пещере. Там есть камни, попробую я камнем разбить ее.
? Зачем же ты губишь себя? ? спрашивал Фамир.? У тебя сын растет и молодая жена ждет тебя в твоем шатре.
? Я не верю охранникам, будь они прокляты! Не будем страшиться, Фамир. ? И Саксафар стал камнем разбивать крепкие оковы. Ему удалось в одном месте разорвать цепь, и тогда Фамир стал ему помогать. ? Иди в пещеры, вблизи которых мы брали камни, ? говорил Саксафар. ? Мы будем по очереди приносить тебе еду. Ты не умрешь с голоду.
? Я все равно погибну, ? сказал Фамир.? Не губите себя. Для вас еще настанет день освобождения, я верю, а для меня ничего уже не будет на земле. ? Фамир отвернулся.
? Возьми нож, я стащил у охранника, ? шептал Саксафар.? Он не видел, как я ушел к тебе. Сделаешь себе лук. Стрелы мы добудем тебе. Жди нас в пещере.
Фамир молча поклонился другу.
? Ты сделал для меня больше, чем мог бы сделать родной отец. Ступай, чтобы тебя не поймали и не избили. Берегись, как бы и тебя не коснулось это проклятье. Пей настой из трав. Я буду молить богов о твоем спасении, Саксафар.
? Иди, Фамир, мы не забудем тебя. Может быть, болезнь покинет тебя и ты уйдешь в родные степи. Тогда передай сакам, что мы живы и ждем освобождения... Я пойду...
? Погоди... Ты видел когда-либо прокаженного? ? спросил Фамир. ? Посмотри на меня. Так ли выглядит прокаженный?
? Я никогда не видел прокаженного, ? отвечал Саксафар. ? Никто из нас не видел. А охранникам я не верю. Хоть здесь часто встречаются прокаженные, но они могли соврать, чтобы запугать нас. Беда пришла. Иди, Фамир. Может быть, дойдешь до родных степей. Ты на свободе!
? Такая свобода хуже неволи! Зачем же я пойду в родные степи? Чтобы принести проклятие сакам?
Они расстались. Фамир пошел по знойной, пыльной дороге, едва волоча ноги. Еще вчера ему показалось бы счастьем освободиться от цепей, а сейчас он свободен, но еще более несчастен. Проклятье, что легло на его плечи, уже никогда не покинет его. Как же ему жить? Он не может приблизиться к людям. Его забросают камнями.
«Саксафар сказал про пещеры. Пойду туда, ? подумал Фамир. ? Он дал мне нож. Я сделаю лук. Попробую выточить стрелы из камня. Друзья дали мне еду. Хватит на несколько дней. Им сегодня трудно придется... А Саксафар каков! Что будет с ним? И у него отвалятся руки?! Из-за меня... Нет! Нет! Небо, солнце, ветер, вода, земля, всех вас призываю: помогите несчастному! Сделайте так, чтобы это не было проказой! Сделайте! Сделайте!»
Фамир бросился на пыльную дорогу и завыл.
«ГРЕКИ НАЗВАЛИ БЫ ВАС АМАЗОНКАМИ»
Расскажи про Персиду! А как выглядят простые персиянки? Там были женщины других племен? А ты видел царский дворец?
На каждом привале, как только наступала минута блаженного отдыха, Ишпакая засыпали вопросами. И чем больше он рассказывал о жизни персов, тем больше появлялось вопросов, тем больше хотелось узнать.
Спаретра очень побила рассказы о добром и чутком человеке из далекой Греции, который помог Ишпакаю бежать.
? Расскажи о человеке с орлиным носом и добрым сердцем, ? просила она.
И тогда Ишпакай снова вспоминал дни, проведенные с благородным греком, их случайные встречи, горести и радости, которые они делили под чужим небом.
? Он был человеком мудрым и знающим, ? вспоминал Ишпакай, ? но сам о себе говорил, что знания его ничтожны и потому учиться нужно каждый день и каждый час. Он много рассказывал о разных племенах и народах, но еще больше расспрашивал. Все его занимало. Ему хотелось знать, как живут саки и какие у них обычаи, как мы лечим коней и как воюем. И больше всего любил спрашивать о женщинах сакского племени.
? Он хотел знать, красивы ли сакские женщины? ? допытывалась Спаретра.
? Вовсе нет. Он был уверен в том, что вы красивы, но ему хотелось знать, правду ли рассказывают о женщинах кочевых племен. Греки говорят, будто сакские женщины так горды и неприступны, что сами саки их боятся. Что все они всадницы и отличные воительницы, но свои полчища ведут отдельно от мужчин, потому что к мужчинам относятся враждебно. О них говорят, будто им ничего не стоит завоевать целые города. А живут они в степи и не признают даже шатров. Одеваются в звериные шкуры, а едят дикие коренья и пьют кобылье молоко. Этих женщин они зовут амазонками.
? Что же ты ответил ему? ? Глаза Зарины загорелись лукавыми огоньками.
? Что ответил? Сказал, что женщины у нас и гордые и смелые, но своих полчищ не имеют, а вместе с мужьями и братьями защищают свои земли. Сказал, что кумыс они пьют, но и похлебку варят. А одежду любят из пестрых заморских тканей, какие носят самые знатные персиянки. А что к мужчинам они враждебны и живут одни в степи, это, говорю, выдумка самая несправедливая.
? Зачем же нам уединяться и враждовать с мужчинами,? вмешалась Зарина, ? когда саки не имеют привычки обижать нас? Наоборот, нам оказывают всяческое почтение. Что ты ему сказал, Ишпакай?
? Я сказал, что не знаю, как в Греции, а у нас и женщину-вождя встретишь в степи. И если она вождь племени, то почести ей оказывают даже старейшины рода. А вас бы он назвал амазонками, ? заключил Ишпакай. ? Да, пожалуй, и верно бы назвал. Ведь вы ушли своим отрядом, без мужчин, и сами хотите сокрушить столицу Персиды. ? Ишпакай шутливо подмигнул Спаретре.
? Хотелось бы мне сокрушить столицу Дария, ? сказала Зарина уже серьезно, ? только полчище мое столь малое, что подобно горсти песка в пустыне. Амазонки!.. Я так и назову вас, девушки. И, хоть мы не воюем и одежда на нас не из шкур звериных, мы чем-то похожи на тех женщин-воительниц, о которых греки рассказывают сказки. Как ты думаешь, Ишпакай?
? Так помните же, девушки, отныне вы ? амазонки!? смеялся Ишпакай. ? Только никому не говорите о том, что намерены выручить из плена своих женихов и братьев. Пусть лучше о вас рассказывают небылицы.
? Хоть он и благородный, грек, а плохо о нас думает, ? сказала с обидой Спаретра. ? «Живут где попало, одеваются в звериные шкуры...» Пусть бы посмотрел на наши шатры и праздничные одежды! Пусть бы увидел, как стараются нам угодить наши мужья и братья! И сами сакские женщины достойны доверия.
