Телефон в каюте зазвонил в семь утра, вырвав меня из глубокого сна.
— Слушаю!
— Вы просили вас разбудить, — послышался в трубке мужской голос.
— Я?
— Да, мэм. Вы распорядились позвонить вам в семь утра, сейчас ровно семь.
— Ах да, конечно! Извините. Я совершенно забыла.
Перед тем как вечером лечь спать, я позвонила дежурному и попросила разбудить меня в семь, поскольку хотела с утра пораньше выйти на пробежку. Тогда мне это показалось отличной идеей. Откуда мне было знать, что каюта расположена прямо под молодежной дискотекой и что их «тяжелый металл» будет полночи грохотать у меня над головой? Если вы когда-нибудь жили по соседству со стройплощадкой, где работают компрессоры, вы понимаете, о чем я говорю. Я вполне серьезно боялась, что от вибрации у меня вылетят зубы.
— Спасибо, что позвонили! — поблагодарила я дежурного.
— Рад быть вам полезен. Желаю приятного дня, миссис Циммерман!
Миссис Циммерман!
— Спасибо. Вам тоже.
Я встала, умылась, оделась и к половине восьмого уже была готова с максимальной пользой провести первый полный день в море. И очень надеялась увидеть Сэма. К сожалению, первым, на кого я наткнулась, выйдя из каюты, оказался мистер Лубин.
— Ленни! — шепотом окликнула я его, опасаясь разбудить остальных пассажиров. — Что вы здесь делаете в такую рань?
Когда мы с Пэт и Джеки впервые встретились с ним на собрании в Коронном зале, он сообщил нам, точнее, похвастался, что живет в «люксе» на девятой, так называемой коммодорской палубе, где расположены самые фешенебельные пассажирские каюты. С чего бы это он оказался в половине восьмого в холле на чужой палубе? А что самое интересное, в той же одежде, что и вчера вечером!
— Разве я не сказал вам, милочка, что я большой жизнелюб? — рассмеялся Ленни, дыхнув на меня перегаром, и кивнул в сторону каюты через две двери от моей. Зубы щелкнули, браслеты звякнули. — Вчера вечером я сходил на шоу, получил море удовольствия, а завершил вечер с куколкой из 8026.
— Вам крупно подфартило, — откликнулась я, стараясь изобразить, что разделяю его энтузиазм. Подфартило Ленни, я думаю, в том, что, учитывая его возраст и образ жизни, он до сих пор не отдал концы в чужой постели.
— А вы куда собрались? — спросил он, не обратив внимания на мои спортивные шорты и кроссовки — вполне ясное, по-моему, свидетельство того, что я собралась бегать.
— На прогулочную палубу, — сказала я.
— В одиночестве? А ваши подруги?
— Они скорее всего еще спят.
— В своих каютах?
— Нет, в машинном отделении!
— Я просто подумал, — расхохотался Ленни, пихнув меня под ребро, — может, им тоже подфартило? Никогда не знаешь, где проводят ночь люди в таких круизах, как наш, верно?
— Это точно, — поддакнула я и попыталась отодвинуться подальше от Ленни, который буквально заблокировал мне путь.
— А знаете, что я вам скажу? — пригладил он ладонью зализанные волосы. Увешанная цепями грудь колыхалась перед моим носом. — Я уже собрался было идти к себе в каюту, принять душ, но подумал, что не мешало бы еще раз нанести визит этой куколке из 8026. Неукротимость — мое второе имя, если вы понимаете, что я имею в виду, милочка! — И он опять подтолкнул меня в бок.
— Прекрасно понимаю, — призналась я и постаралась проскользнуть мимо, искренне жалея куколку из 8026, если Ленни Лубин — ее идеал приятного времяпрепровождения.
Выбравшись на прогулочную палубу, я обнаружила восхитительную погоду. Теплый тропический воздух, ослепительно яркое солнце вызвали у меня то же предчувствие грядущих приключений и открывающихся возможностей, которое я испытала вечером.
По беговой дорожке несколько пассажиров уже наматывали круги — одни трусцой, другие шагом; среди них были и молодые, и пожилые; кое-кто бегал в наушниках с аудиоплеерами, у некоторых я заметила за ухом специальные приборчики, которые, как говорят, помогают справиться с морской болезнью. Я подтянула шнурки на моих новых кроссовках, сделала несколько упражнений для разминки и пустилась в путь.
Да, это тебе не по федеральному шоссе бегать, сказала я себе, сравнивая условия, которые мне предложила «Принцесса Очарование», с теми, в которых мне приходилось ежедневно заниматься спортом в Верхнем Ист-Сайде на Манхэттене, где в это время дорога забита мусоровозами, а воздух полон выхлопных газов, и дышать нечем. Конечно, я уже к этому привыкла, размышляла я, обгоняя небольшую изящную беленькую яхту, которая тоже держала курс на Карибы.
Я уже была на четвертом или пятом круге и хорошо разогрелась, когда краем глаза увидела слева бегущего рядом Сэма Пека. Он почти обогнал меня, но узнал и замедлил скорость.
— Привет! — выдохнул он, соразмеряя свой шаг с моим. — Смотри-ка, кто здесь!
Было бы на что смотреть, подумала я. На лице ни капли макияжа, волосы завязаны в конский хвост, пропотевшая майка навыпуск. Больше всего я была похожа на неприбранную постель. То ли дело Сэм! В его голубых глазах, казалось, отражалось море; темные брови и роскошные темные волосы блестели на солнце; красивые, длинные мускулистые ноги. Не составляло большого труда представить, как они смотрятся с моими.
— Привет! Как дела? — откликнулась я, не останавливаясь и стараясь, чтобы голос звучал непринужденно.
— Отлично, спасибо. Не возражаете, если я потащусь рядом?
— Нет, конечно!
Хм, он еще спрашивает!
— Не думал, что вы бегунья, — продолжил он своим холодным, отстраненным тоном.
— А вы думали, что я акробатка на трапеции? — вернула я ему его вчерашнюю фразу.
— Один-ноль в пользу Элен! — рассмеялся он.
Значит, он запомнил, как меня зовут. Два-ноль в пользу Элен!
— Я бегаю каждое утро по четыре мили, — пояснила я, полагая, что он это оценит.
— Перед работой?
— Конечно. Я встаю в пять и бегаю до половины седьмого. В офисе мне надо быть к восьми.
— Поразительно! Я далеко не так дисциплинирован. Бегаю, когда удается, между деловыми поездками, просто чтобы поддерживать себя в относительно хорошей форме.
Мне бы такую относительно хорошую форму, подумала я, бросив косой взгляд на крепкий, подтянутый живот Сэма.
— Вчера вы говорили, что приходится много ездить по делам, — проговорила я, чухая дальше. — Но я забыла, в какой компании вы работаете.
— Страховая компания «Дикерсон Лайф».
— «Дикерсон Лайф»?
— Угу. В Олбани.
— Никогда не слышала.
— Об Олбани?
— Нет, о «Дикерсон Лайф».
Опять он меня подкалывает!
— Они довольно широко известны. Я работаю у них уже пятнадцать лет.
— Пятнадцать лет — большой срок для любой работы, — продолжила я. — По крайней мере так говорят. Я уже шестнадцать лет в рекламном бизнесе.
— У нас с вами прямо пожизненное заключение!
