звучал громче. Он сказал: — Проверим, что получилось.
Но я не могла думать, что получилось. Что-то ползло по рукам в кончики пальцев, поднималось по шее к волосам. В голове опять сделалось жарко и тесно, как в день снегопада, комната слегка задрожала. Перед глазами поплыли пятна.
Я так и не поняла — разозлилась я или испугалась; если разозлилась, то — впервые в жизни.
Вторник
Придя вечером домой, я сделала себе бутерброд и полила горчичные зернышки. Подумала — может, им мало света, передвинула их на другой подоконник, разрыхлила землю. Потом пошла наверх и села на пол перед Красой Земель.
Я подумала, не сделать ли куклу Нила и не навтыкать ли в нее булавок, но вместо этого сделала пирогу со множеством весел и шестерых человечков — у каждого в нос воткнута кость. Мне хотелось, чтобы они выглядели довольными, а получились они почему-то свирепыми.
Во вторник Нил открыл рот и закатил глаза в мою сторону. Натягивал щеку языком и двигал им вверх-вниз. Кидался бумажными шариками, они отскакивали от моей головы.
Я подумала о градинах и как огненные шары покатятся по улицам. Подумала о молниях и землетрясениях. Представила, как кричат люди, рушатся здания, текут реки лавы. Потом услышала голос: «Эй! Земля вызывает Джудит!»
— Так, — сказал мистер Дэвис, когда я подняла глаза. — Раз уж ты снова с нами…
Нил выпятил губу, и глаза его улыбнулись.
В одиннадцать я подошла к столу, чтобы мистер Дэвис проверил мою работу. Я смотрела, как в ноздре у него вышагивает целая армия черных волосков, вдыхала резкий запах табака и ждала. Он вернул мне тетрадку и сказал, обращаясь к остальным:
— Вот, полюбуйтесь, кое-кто, между прочим, уже закончил.
Я шла обратно, и Нил провожал меня взглядом.
Потом и остальные потянулись с тетрадками к столу. В половине двенадцатого мистер Дэвис сказал:
— Вы, трое на заднем ряду, — весь класс ждет только вас.
Тогда Нил, Ли и Гарет тоже встали и зашаркали с тетрадками к столу и выстроились в понурую очередь.
Нил стоял совсем рядом с нашим столом. Я слышала, как шуршит его спортивная куртка, как шелковисто шелестят нейлоновые штаны, вдыхала противный запах его кожи. Джемма улыбалась — я не могла понять почему. Через минуту раздался звук, будто протрубили в крошечный горн, и что-то упало мне на руку. Я посмотрела — абсолютно круглая козявка, бледно-зеленая, обведенная красным. Видимо, она точно умещалась у Нила в ноздре.
Джемма спросила:
— Что это?
Кери сказала:
— Фу!
Рианна сказала:
— Гадость какая!
В голове сделалось жарко. Я поискала глазами, чем бы ее убрать, но ничего не нашла, поэтому провела рукой по нижней части стула, склонилась над учебником и начала очень-очень быстро писать — правда, не помню что.
Мистер Дэвис досмотрел работу Гарета и перешел к тетрадке Ли. Очередь двинулась. Нил остался на том же месте. Потом я почувствовала что-то в волосах.
— Мамочки! — сказала Джемма. — Джудит, что у тебя на голове?
Я подняла руку, на пальцах осталась какая-то зеленая жижа.
Голова закружилась. Я попыталась вырвать из тетрадки страницу, но руки дрожали, и я порвала всю тетрадку.
Нил сказал:
— А Джудит разорвала тетрадку, сэр.
Мистер Дэвис поднял голову:
— Джудит, ты разорвала тетрадку?
Нил сделал рукой рубящее движение.
— Я случайно, — сказала я.
— Она врет, сэр, — сказал Нил. — Она нарочно.
— Помолчи, Нил, — сказал мистер Дэвис.
— Она правда нарочно, — сказала Джемма. — Я видела.
Мистер Дэвис нахмурился.
— Джудит, ты меня удивляешь. Нельзя так обращаться со школьными принадлежностями.
И он вернулся к тетрадке Ли.
В голове уже сделалось совсем жарко. Через минуту я попыталась вытереть сопли, но бумага их только размазала. Джемма сказала:
— Сэр, я не хочу сидеть рядом с Джудит.
Мистер Дэвис спросил:
— Что такое творится за вашей партой?
Рианна сказала:
— Джудит нужен носовой платок, сэр.
Мистер Дэвис сказал:
— Джудит, если тебе нужен носовой платок, сходи в туалет и возьми салфетку. Я думал, ты это сообразишь и без моей помощи.
Я не двинулась с места, тогда он сказал:
— Ну, иди же!
Я встала. Нил улыбнулся.
— И вымой руки! — крикнул мне вслед мистер Дэвис.
Другую щеку
В тот вечер я больше часа просидела перед Красой Земель. Человечки смотрели на меня с нарисованными улыбками. Я всех их знала наперечет. Те двое, которых я сделала самыми первыми, кучу времени тому назад, — кукла из чистилок для трубки в зеленом джемпере и с воздушным змеем и тряпичная куколка с каштановыми волосами, в комбинезоне и с букетом — смотрели особенно пристально. Словно хотели что-то спросить, но я не поняла что.
— Господи, — сказала я, — мне очень трудно обладать этой силой и не использовать ее для того, чтобы наказывать плохих людей.
Но Бог не ответил.
Без двадцати шесть хлопнула входная дверь. Папа окликнул меня и пошел на кухню. Я поняла по голосам — с ним пришел Майк. Майк — неверующий, поэтому нам не следует с ним общаться, но папа говорит, он славный парень, так что ничего страшного.
Папа с Майком вместе работают на заводе. Как и почти все в нашем городке. На заводе делают сталь для летательных аппаратов. Майк говорит — не такой уж паршивый завод, бывают и похуже. В соседней
