курсов в Шотландии и в Палм-Спрингс, а место Венделла в компании занял его сын Остин. Пять лет спустя Роберт Годдард, который ни разу в жизни не брал в руки сигарету, узнал, что болен раком легких. Ему оставалось восемнадцать месяцев жизни, большинство из которых он провел, давая своему сыну, Чарльзу, ускоренный курс обучения по управлению, финансам и организации работы империи, основанной Карлом Годдардом. Когда в 1972 году Роберт скончался, Чарльз Годдард, которому было всего тридцать один год, занял его пост и стал «Годдардом» в компании «Годдард-Стивенс». Он обладал настоящим чутьем в финансовых делах и отлично усвоил уроки отца, поэтому Роберт отошел в иной мир спокойно, зная, что его дела и компания остаются в надежных руках.
И в самом деле, компания «Годдард-Стивенс» была в надежных руках. Остин Стивенс, которому исполнилось сорок семь, обладал достаточным опытом в бизнесе, чтобы направлять Чарльза и помогать ему во всем, что касалось процветания и роста богатеющей «Годдард-Стивенс».
В 1975 году Чарльз Годдард, считая, что, возможно, для компании самое время приобрести широкую известность, и желая при этом провести независимый анализ работы фирмы, нанял адвоката со стороны, который мог объективно оценить перспективы их развития. То, что он узнал в результате исследования, поразило его: фирма не только не процветала, но явно была на грани банкротства. Его партнер, которому отец доверял во всем, хорошенько запустил руки в дела компании. Прямо по самые локти.
Чарльз попытался разобраться с Остином, но тот был вне себя от ярости, утверждая, что надо было сначала переговорить с ним, а только потом посвящать в их дела посторонних. Остин отказался предстать перед членами аналитической комиссии НЭК; кроме того, он стал распространять слухи, что Карл Годдард во время основания и становления компании повел себя некрасиво. Было похоже на то, что все, что Годдарды создавали в течение трех поколений, могло пойти прахом.
Чарльз провел не одну бессонную ночь, раздумывая над тем, как повел бы себя в такой ситуации его дед, который в гораздо более опасных условиях перевозил спиртное через канадскую границу — ведь в то время на это был наложен строгий официальный запрет. Порывшись в памяти, он вдруг вспомнил, что Итчи Мэллоун, наставник и соратник Карла Годдарда, все еще жив. Восьмидесятичетырехлетний старик все еще пребывал в полном здравии и обитал со своей супругой, пятой по счету, в Северной Каролине, где имел собственный конезавод. Чарльз нашел адрес старого приятеля своего дедушки и послал ему подарок, который, как он знал, будет оценен по достоинству.
Итчи хорошо помнил Карла и поблагодарил Чарльза за ящик отборного шотландского виски, не забыв отметить, что он частенько вспоминает старые добрые времена, когда приходилось прятаться от копов, перевозя контрабандные спиртные напитки. Стоило только Чарльзу намекнуть Итчи, что у него возникли некоторые проблемы, как тот сразу указал, к кому следует обратиться — к Сиду Шайну.
— Чем конкретно занимается этот Сид Шайн? — спросил его Чарльз.
Старик рассмеялся дробным смехом.
— Сид? — наконец спросил он. — Сид помогает разрешать проблемы. Сам он не высовывается, но устраивает чужие дела. Стоит обратиться к Сиду, как больше не о чем волноваться.
— Это ужасная трагедия, — позже отмечал Чарльз в своей речи на похоронах Остина. — Почему так случается, что человек находится на самом гребне жизни, карьеры и славы и вдруг на его пути встает мерзкий пьяный водитель? Какая кошмарная трагедия!
В память об Остине Чарльз пообещал выделить полмиллиона долларов для курса безопасного вождения, который читали в колледжах.
— Будет справедливо, если эту программу назовут именем Остина, — сказал он в заключение.
Последующие десять лет жизни Чарльз посвятил восстановлению компании, которая чуть не прекратила свое существование. Он приложил все усилия к тому, чтобы эта компания — символ его уверенности в будущем, его репутации, грядущая опора его наследников — никогда больше не подвергалась риску. Отныне никаких партнеров со стороны — только члены семьи. Имя Стивенса, конечно, останется в названии фирмы, иначе трудно будет объяснить отказ от имени основателя, но фактически только Годдарды будут управлять всеми делами.
— Не думай, что я был счастлив, унаследовав гибнущую фирму, — не раз говорил Чарльз своему сыну Джеймсу. — Но я хотел бы, чтобы ты был в состоянии посвятить свою жизнь процветанию компании «Годдард-Стивенс» и мы больше не знали плохих времен.
Мать Джеймса, Дина фон Хальтер с Парк-авеню в Лоукаст-Вэлли в Палм-Бич, была урожденной Дианой Хальтц из Хобокена, штат Нью Джерси. Ее отец был мечтателем, несостоявшимся скульптором, который зарабатывал на жизнь лекциями по искусству в государственном колледже. Ее мать посвятила свою жизнь семье, заботясь только о том, чтобы в доме все блестело чистотой, и без конца жалуясь, что муж не в состоянии обеспечить ей достойное существование. В возрасте восьми лет Диана твердо решила уехать из Хобокена. В пятнадцать она работала моделью в местном универмаге, в семнадцать забеременела от младшего Принстона, а в восемнадцать на деньги, которыми откупилась от нее семья парня, Диана устроилась в Нью-Йорке и всерьез принялась за поиски богатого мужа. В двадцать один год для простоты и благозвучия она поменяла в имени и фамилии несколько звуков и для пущей важности прибавила приставку «фон». В двадцать два она встретила Чарльза Годдарда и в двадцать три женила его на себе.
Это была высокая красивая блондинка в стиле Грейс Келли, с умными, но холодными голубыми глазами, с какой-то сверхъестественной способностью добиваться своих целей. У нее был непревзойденный талант радушной хозяйки: любого гостя, даже самого тупого и бездарного, ей легко удавалось убедить в том, что он венец красоты, верх остроумия и кладезь премудрости. Этот ее дар решающим образом способствовал тому, чтобы фирма ее мужа достигла надлежащего могущества и размаха. В качестве жены и матери она ограничилась тем, что родила мужу двоих детей: будущего наследника Джеймса, а через два года — дочь Эмили, после чего решила, что ее миссия выполнена, и переселилась в отдельную спальню.
Все раннее детство Джеймс проводил то в четырнадцатикомнатной квартире на Парк-авеню, то в особняке в Лоукаст-Вэлли, который в двадцатые годы построил для себя один полуграмотный газетный магнат, то в вилле на берегу океана на северной стороне Палм-Бич, недалеко от особняка Кеннеди. Образование Джеймс получил в Шоте, альма-матер отца, и в Пенсильванском университете, библиотека которого была основана его дедом и носила его имя. Он вырос, ясно осознавая, чего от него ждут: по окончании колледжа он начнет работать в «Годдард-Стивенс», а к тридцати годам станет вице- президентом, потом он должен обеспечить компанию достойными наследниками и всегда следовать семейным традициям, выработанным не одним поколением Годдардов.
У него не было ни малейшего шанса встретиться с Кэролайн Шоу.
С первого дня существования «Элеганс» графиня Тамара думала только об одном: как обойти Селесту, давно известную в Палм-Бич законодательницу мод. Тамара провела много дней и не одну бессонную ночь в раздумьях о том, как победить своего смертельного врага — эту наглую потаскушку, которая увела у нее мужа. Оборудуя интерьер «Элеганс», выбирая самые дорогие изящные товары, покупая антикварные «роллс-ройсы» для доставки товаров клиентам, Тамара преследовала единственную цель: быть самой лучшей и уничтожить бизнес этой крашеной блондинки Селесты. Как только это произойдет, то трансильванский прощелыга — бывший муж Тамары — отвернется от Селесты и найдет себе следующую богатую дуру, чтобы доить ее. Характер человека не меняется.
За десять месяцев существования салона «Элеганс» графиня добилась значительных успехов. Она сумела переманить к себе несколько лучших клиентов Селесты; кроме того, многие из известных обитателей Палм-Бич покупали у Тамары белье, одежду и аксессуары для торжественных обедов, благотворительных вечеров, свадебных церемоний и вечеринок, которые фактически составляли основную часть жизни в этом курортном городке. Графиня оказалась очень искусной в бизнесе, возникнув как бы из небытия со своим маленьким салоном и став грозным конкурентом Селесты.
Что касается Кэролайн, то для нее эти первые месяцы работы в «Элеганс» были ошеломляющими, восхитительными, но очень утомительными. Весь первый рабочий день она убирала, вытирала пыль и
