имущественные интересы — здесь решалась судьба маленького мальчика по имени Джек Годдард, мальчика, которого он даже никогда не видел.
Рональд Свитцер, адвокат Чарльза, довольно реалистически оценивал их шансы на выигрыш дела об опеке.
— Случай, конечно, исключительный и все, кажется, в вашу пользу, но я был бы плохим адвокатом, если бы не предупредил вас, что в любом судебном разбирательстве никто не может заранее что-нибудь гарантировать, — сказал Свитцер Чарльзу, который только что закончил телефонный разговор с Клиффордом. — Ваш детектив проделал отличную работу, собрав достаточно свидетельств против миссис Годдард. Фотографии подтверждают ее развратный образ жизни, а ежедневные отчеты доказывают, что она проводит с ребенком очень мало времени, — значит, можно сыграть на том, что она пренебрегает воспитанием ребенка. Например, сейчас она в Лондоне.
— Любой судья согласится с тем, что она плохая мать, ведущая аморальный образ жизни. Стоит ему только ознакомиться с расписанием ее поездок и с фотографиями всех этих мужчин, с кем она встречается, как он не будет сомневаться в том, что эта женщина недостойна быть матерью, не так ли? — Чарльз во что бы то ни стало хотел убедить всех в том, что Джек должен принадлежать ему и Дине.
— Да, Чарльз, возможно, все пройдет гладко, — сказал Свитцер.
— Очень надеюсь. — Чарльз выглядел обеспокоенным. Нельзя допустить ни одного промаха, ни одной ошибки, которые судья истолковал бы в пользу Кэролайн. Ребенок — это Годдард. Он должен принадлежать Годдардам.
— Кстати, вы выяснили, что связывает вашу бывшую невестку и вашего исполнительного директора? — спросил адвокат. — Чем больше свидетельств мы соберем, тем выше шансы выиграть дело.
— Они сейчас вместе в Лондоне. Что еще я должен выяснять? — воскликнул Чарльз. Он был просто вне себя от ярости, когда узнал, что Клиффорд собирается ехать за границу с этой мадам Шоу. Он напрямую заявил Клиффорду, что если тот отправится в поездку, то рискует своей карьерой в «Годдард- Стивенс» и, самое главное, своей репутацией на Уолл-стрит. Чарльз напомнил ему, что их контракт содержал фразу «действовать в интересах компании». «Если ты собираешься тратить время и деньги компании на Кэролайн Шоу, — сказал Чарльз Клиффорду, — то мне ничего не остается, кроме как воспользоваться этой формулировкой и прервать контракт». Чарльз не стал говорить о том, что, как только уволит Клиффорда, он возьмет бразды правления «Годдард-Стивенс» в свои руки до тех пор, пока его внук не вырастет и не получит свое законное право возглавлять фирму.
— Как я и говорил, Чарльз, — продолжал Свитцер, — дело кажется беспроигрышным. В наши дни уже нет такого, что мать автоматически получает право на опекунство над своим ребенком. Все чаще и чаще выигрывают отцы.
— Или дедушки, — добавил Чарльз.
— Или дедушки, — согласился с ним Свитцер. — И в случае, когда дедушка с бабушкой могут предоставить ребенку намного больше — как в отношении внимания, заботы, образования, так и в отношении прочих возможностей, я думаю, что у судьи, наверное, не найдется возражений против передачи Джека тебе и Дине.
— Наверное? — спросил Чарльз.
— Как я уже говорил, в судебных делах никогда нельзя давать гарантий. Но все равно — ты можешь сказать Теду Аронсону, что свои обязанности он выполнил. Его работа закончена. Пришло время выдвигать иск против матери.
— Очень хорошо, тогда подготовь все бумаги по опекунству, — сказал Чарльз адвокату. — Когда можно начинать судебное следствие?
— Как только миссис Годдард ступит на американскую землю, — ответил Свитцер.
Глава 28
Тамара Брандт всю жизнь мечтала иметь в Англии замок, и тот особняк в георгианском стиле, в котором они сейчас жили вместе с герцогом, был нисколько не хуже замка. Это было настоящее чудо архитектуры с удивительно симметричными пропорциями, с огромными окнами, через которые свет заливал просторные комнаты, и с тяжелой дубовой дверью, которая вела в обширный центральный холл. Направо находилась большая кухня, налево — уютная библиотека. Прямо располагалась огромная гостиная, занимавшая чуть ли не весь первый этаж, из ее окон был виден пышный ухоженный сад. Особняк находился на Белгрэйв-сквер в самом центре Лондона, но создавалось такое впечатление, что он расположен в сельской местности… — очень величественный особняк в сельской местности.
— Кэролайн, Клиффорд, мои дорогие! — воскликнула Тамара, едва ее гости перешагнули порог. Она поцеловала Кэролайн в обе щеки, как это принято на континенте, а потом, подставив левую щеку, позволила Клиффорду поцеловать ее.
— Очень приятно видеть вас обоих, — приветствовал их Ферди, пожав им руки, — даже несмотря на то что вы, скорей всего, явились, чтобы вытрясти из меня некоторую сумму.
— Ферди, ты несносен, — негодующе произнесла Тамара.
— Учусь у тебя, моя дорогая. Ты ведь всегда говорила, что нужно не темнить, а прямо говорить то, что думаешь.
Фердинанд Бэйтс, герцог Карлсборо, был высоким представительным мужчиной с полным розовым лицом и яркими голубыми глазами. У него был вид человека, любящего поесть и выпить и который никогда ни при каких обстоятельствах не пожалеет об этом своем пристрастии. Тамара, украшенная своими дневными бриллиантами, суетилась вокруг него, как влюбленная школьница.
Когда они расположились в гостиной, вошла горничная в сером приталенном костюме и белоснежном накрахмаленном фартуке. Она сгибалась под тяжестью огромного серебряного подноса, на котором были чай и кофе, тосты, масло, джемы и желе и серебряная креманница с густыми сливками «девон». Горничная поставила поднос на кофейный столик и, сделав реверанс, удалилась.
— Она молодец, правда? — Тамара просто сияла, а Ферди положил в свою тарелку такую порцию холестериновой пищи, сколько Клиффорд мог позволить себе за целый год.
— Ну а теперь, — пробормотал с набитым ртом герцог, стряхивая крошки с жилета, — признайтесь, что вы прибыли сюда, чтобы взять меня, объединив усилия, — кажется, так говорят американцы?
— Не совсем, — ответил Клиффорд. — Мы, американцы, говорим, что пришли с предложением, от которого вы не сможете отказаться.
Ферди хохотнул.
— Звучит заманчиво.
— Дело и в самом деле заманчивое. — Клиффорд стал серьезным. — Мы с Кэролайн приехали в Лондон, чтобы поговорить с вами о ее бизнесе. О «Корпорации «Романтика любви»».
— А я-то думал, что вы приехали в Лондон, чтобы убедить меня перевести счет в «Годдард- Стивенс», — сказала Тамара, слегка обескураженная.
— Для этого тоже, — улыбнулся ей Клиффорд. — Но самое главное то, что «Корпорация «Романтика любви»» сейчас готова к расширению. Кэролайн проделала замечательную работу, и ей пора создавать филиалы, открывать новые магазины.
— Новые магазины? Тамара и так проводит слишком много времени в том магазине, который уже открыт! — воскликнул Ферди. — Она просто не может спокойно пройти мимо, даже зная, что я не одобряю женщин, занимающихся бизнесом.
— А почему? — спросила Кэролайн, которая наконец осмелилась заговорить. — Почему вы не одобряете?
— Потому что им не подобает, моя дорогая, — ответил герцог. — Создается впечатление, что мужчина не может достойно содержать свою жену.
— Ах вот почему? Ты, оказывается, интересуешься впечатлениями? — набросилась на мужа Тамара. — А я-то думала, что ты выше таких мелочей.
