— На Басарас. — Это была центральная станция междугородних автобусов.
— Собираешься сбежать?
— Неплохая мысль. Но, увы, еду всего на несколько часов. Встречусь с еще одним человеком из списка Констанс. В Страффане. Женщина по имени Эмброуз Нолан, у нее свой музей бабочек и заповедник при нем.
— Музей бабочек? Впервые слышу, — недоуменно покачал головой Пит.
— Значит, читателям будет интересно.
— И как эта женщина с бабочками связана с теми, с кем ты успела поговорить?
— У меня еще неделя до отчета! Рано спрашиваешь! — в шутку возмутилась Китти.
— Неделя до сдачи в типографию, — не спустил он ей. — Сюжет мне бы хотелось узнать несколько раньше.
«А уж мне как бы хотелось», — думала втайне Китти.
— Ойсин О’Келли и Оливия Уоллес согласились написать по рассказу для раздела, посвященного памяти Констанс.
— В самом деле? — изумилась Китти. — Как тебе удалось их заманить? Большой гонорар потребовали?
— Напишут бесплатно. Ради Констанс.
Китти задумчиво кивнула. Констанс относилась к авторам с таким уважением — она заслужила, чтобы теперь и они сделали что-то для нее.
— Заполучить этих двоих — редкий успех, Китти, — продолжал Пит. — Ойсин вот уже почти десять лет ни с кем не общается. Оливия последние пять лет ничего не писала и отвергала все предложения издателей, даже самые заманчивые.
— Знаю-знаю, — закивала головой Китти, дивясь про себя, к чему Пит так разжевывает ей, будто она сама не понимает, как им повезло. Прославленные писатели, для «Etcetera» возможность напечатать их новые рассказы — огромная удача.
— Они согласились только потому, что эти рассказы будут включены в отдел памяти Констанс и при условии, что там же будет опубликован последний материал Констанс. Ты поняла?
Китти с трудом сглотнула. Снова кивнула.
— Так что думай быстрее, Лоис Лейн[8]. — Шуткой Пит немного смягчил свою настойчивость.
— Это и называется «не давить на автора». — Она тоже попыталась прикрыть тревогу улыбкой.
— Теперь ты знаешь, как я живу, — ответил Пит и поглядел на нее так беззащитно, что Китти чуть было не погладила его по руке. Но она справилась с собой, кашлянула, отвела взгляд и выбралась из машины.
Добежала до кассы, но билет ей не продали — автобус уже отчалил.
— Господи! — возопила она, и тут в кармане завибрировал телефон. Это еще кто? Это был Стив. Не могла же она не ответить на звонок после того, как посреди ночи выпихнула его из теплой постели и своими недомолвками внушила его хозяевам мысль, что он смертельно болен. — Прости, я сказала, как ты мне велел, но они все поняли по-своему. Прости, пожалуйста, я все сделала так, как ты велел.
Пауза.
— О чем ты вообще говоришь?
— О хозяевах дома. Я столкнулась с ними поутру.
— Бог с ними. Я еще не заезжал домой. Ты знала, что он журналист? — Вопрос выскочил из него, как пробка из бутылки.
Китти вздохнула и присела на стул для ожидающих рейса.
— Стив, я понимаю, что ты невысокого мнения обо мне и о моих моральных понятиях, но…
— Ты знала, что он журналист? — Стив пыхтел, будто разговаривал на бегу.
— Где ты?
— На вопрос ответь.
— Нет, не знала. Он сказал, что пишет книгу. Недокументальную, роман. Про журналистику ни словом не заикнулся. Господи, какая же я идиотка!
— Как это произошло?
— Ты куда-то бежишь или что? Пыхтишь ты, точно…
— Как это произошло?
— Господи! Ну, он зашел в нашу химчистку, как бы случайно. Мне бы сообразить — какая уж там случайность, потащился в химчистку на другой конец города. Мы пошли выпить, поболтать о прежних временах, он понятия не имел о «Тридцати минутах», его это вроде бы не слишком интересовало, — уж тут-то бы мне следовало насторожиться, но я успела выпить и разболталась, а потом… впрочем, не важно. Будем считать, это все.
— Нет, не все. Что было потом?
— Нет, Стив, это слишком унизительно для меня. Я…
— Расскажи все! — заорал он в трубку.
— Мы поехали к нему. — Ей поплохело даже физически. — Господи, я… я чувствую себя словно в грязи вывалялась. Что мне делать, Стив?
Стив притих. И в тот самый момент, когда Китти решила, что он вовсе отключился, он задал следующий вопрос:
— Что значит «поехали к нему»?
— Господи, как еще это назвать? Я провела у него ночь, ясно?
— Ясно, — негромко ответил он и отсоединился.
Китти в ужасе уставилась на свой мобильный. Стив оборвал разговор — впервые за все время их знакомства. Просто взял и отключился. Ему противно даже разговаривать с ней.
Телефон снова зазвонил. В надежде услышать голос Стива, услышать, что их случайно разъединили, Китти тут же нажала на зеленую кнопку. Но это был не Стив.
— Китти, с тобой все в порядке? — послышался голос Салли.
— Нет.
— Где ты?
— На автовокзале.
— Что ты там делаешь?
— Собиралась в Килдейр, но автобус ушел.
— Я тебя отвезу.
— Ты даже не спросила, надолго ли я еду.
— Надолго ли ты едешь?
— Навсегда.
— Отлично. Подъеду через двадцать минут.
Китти познакомилась с Салли пять лет тому назад на курсах телеведущих. Салли с отличием закончила физмат, специализировалась на метеорологии, в тот момент она работала в гидрометцентре, но готовилась к новому этапу карьеры — вести выпуск новостей на ирландском языке. Китти, вовсю трудившаяся в «Etcetera», тоже надеялась покорить телевидение, и ей уже удалось провести несколько пусть небольших, но вполне удачных передач на городском канале. Ей виделись более крупные сюжеты в более известной телекомпании, и настала пора отточить навыки телеведущего, научиться говорить медленнее и внятнее, а главное — не хмуриться (будто при запоре, ворчал Стив), когда она сосредоточивалась или припоминала слова.
Салли с шиком подъехала к автовокзалу, верх автомобиля откинут, длинные светлые волосы, собранные в хвост, струятся за спиной. Китти выскочила из своего укрытия за автоматом с кофе, пробежала к машине, опустив голову, прикрыв по возможности лицо волосами.
— Все читают газету, — пояснила она, торопливо обняв подругу. — Может быть, у меня паранойя и на самом деле они читают вовсе не про меня, а про вчерашнее землетрясение? Ведь правда? Скажи мне, что все читают про землетрясение.
