— Как только мы сойдем, — добавил я, — вступайте в сражение.
Я схватил Кейт за руку, и мы быстро покинули карраку.
С ужасом я смотрел, как «Большой Гарри» разворачивает паруса. Это был длительный процесс, а французы быстро приближались, надеясь потопить английский флагман, пока он стоит на приколе. Вот уж они порадовались бы! Я едва дышал — словно задержка дыхания могла сберечь время, — глядя, как моя каррака набирает скорость и ловко уклоняется от преследующего ее французского галеона, который, разогнавшись, едва не сел на мель.
Тем временем подошли к берегу и другие корабли французов. Наш флот должен дать им отпор, несмотря на их двойное численное превосходство.
— Нам надо скорее добраться до замка Саутси, — сказал я Кейт.
Мне хотелось увести ее подальше от места сражения. Но королева выглядела оживленной и страшно заинтересованной.
— Оттуда я буду наблюдать за ходом битвы и заодно командовать нашими полками. В Саутси будут доставлять донесения все гонцы, — пояснил я.
Что происходит сейчас в Кенте и Суссексе? Мы поднялись к замку на вершину холма, но я не увидел сигнальных костров. Хотя на то, чтобы их разожгли по всему южному побережью, может понадобиться несколько часов.
Задыхаясь и отдуваясь (быстрая ходьба была выше моих сил, прибавьте к этому страшное волнение), я миновал главные ворота, слыша, как по гавани разносится эхо очередного пушечного залпа. Сверху французская эскадра казалась гигантской дланью, готовой сомкнуть на горле противника безжалостные пальцы. А мои корабли под встречным ветром вяло барахтались, раскачивались, как скорлупки. Вода вокруг них вскипала под ударами вражеских снарядов.
Я прошел во внутренний двор крепости, и за мной с лязгом закрылась новая опускная решетка. Ее приводил в движение недавно изобретенный механизм рычагов, благодаря чему она мягко скользила в пазах. Несмотря на крайнюю озабоченность, я невольно оценил преимущества самого лучшего и дорогого оснащения крепостей. Радовала глаз каждая деталь, каждая мелочь… В данном случае не стоило обращать внимание на стоны обывателей, близоруких и мелочных людей…
Господи, о чем я думал? О рычагах решетки! А в это время враг атакует берега Англии! Не сумасшествие ли это? Старый рехнувшийся король… Нет, ничего подобного, я не безумен. Не безумен.
Поднявшись на стену отлично защищенной крепости, я окинул взглядом гавань. Численность противника потрясала. Казалось, вражеские корабли усеяли все море, точно маки летний луг. Против них из чашеобразной гавани Солента храбро выступал английский флот.
«Быстрее! Быстрее! — мысленно приказывал я им и тут же пытался командовать погодой: — Давай же, ветер, поднимайся!» Но наши паруса вяло колыхались под порывами капризных и изменчивых порывов. Лишь самые опытные мореходы могли сейчас быстро развернуть суда по ветру.
Наконец зашевелилась и «Мэри-Роуз», капитан сумел справиться с коварным бризом, паруса карраки надулись, и она сделала плавный поворот.
Какой величавый у нее вид! Я испытал ту же собственническую гордость, какая охватила меня при входе в замок, только на сей раз еще более сильную. С этим судном мы знакомы давно, к тому же его назвали в честь моей любимой сестры.
С высоты «Мэри-Роуз» выглядела игрушечным корабликом. Она покачивалась на волнах, трепетали на ветру ее бело-зеленые вымпелы, и я разглядел на верхушках мачт алые вспышки геральдических флагов, даже флаг вице-адмирала. Ряды поблескивающих пушечных жерл выступали из крутых боков корабельного чрева. Издалека этот парусник очень походил на тот затейливый торт, которым нас угощали вчера вечером. Именно на «Мэри-Роуз» я возлагал самые большие надежды и приказал как солдатам, так и морякам на его борту быть готовыми к любым неожиданностям сражения. Да, этот «тортик» стоил казне кучу золота.
Обернувшись, я увидел приближающихся ко мне офицеров, они находились под моим командованием. Мне придется вести их в бой, если французам удастся высадиться на берег. Военные приветствовали меня и встали рядом, сняв шлемы и положив их на парапет каменной стены. Мы продолжали следить за разворачивающимися в гавани событиями.
Французские суда сгрудились перед входом в пролив Солент. Их продвижению мешал изменчивый ветер. Но небольшие маневренные галеры вышли вперед на веслах, намереваясь быстро подобраться к нашим неповоротливым и тяжеловесным военным кораблям. Легковесные суда обычно использовались в Средиземном море, и я полагал их неподходящими для английских прибрежных вод. Сейчас мы увидим, принесут ли легкие суденышки хоть какую-то пользу французам, решившим оснастить ими флот.
Подобно охотничьим псам, окружающим добычу, весельные корабли сновали взад-вперед, делая обманные ходы, вокруг моего флагмана, «Большого Гарри», с величавой медлительностью скользившего по волнам к просторам Канала. Французы превосходили нас силами и, разумеется, хотели выманить в открытое море, чтобы там уничтожить. Мы, со своей стороны, надеялись завлечь их в Солент, где нам были известны все местные течения и скрытые отмели. Это лишило бы противника преимуществ, к тому же английская артиллерия могла обстреливать вражеские корабли из крепости Саутси.
Сейчас каррака «Мэри-Роуз» должна сменить галс, изящно уклонившись от избранного первоначально курса, и направиться в открытое море. Согласно стратегии, два наших флагмана — «Мэри-Роуз» и «Большой Гарри» — выйдут вперед. Более мелкие военные суда — «Суверен», «Петр Гранат», «Мэтью Джонсон» и «Регент» — будут держаться за ними, ближе к берегу.
К нам, придерживая головной убор, поспешно подошла Мэри Карью, жена вице-адмирала, командующего «Мэри-Роуз» Да, я желал бы, чтобы шляпа слетела с нее, поскольку ее мужу приходилось нелегко как раз из-за слабого ветра.
— Боже милосердный, помоги им! — воскликнула она.
Обдирая руки, она начала взбираться на каменную стену.
— Да. Помоги им, Господи, — сказал я.
— О да! Да! Да! — восклицала она, прижимаясь к камням, и продолжала карабкаться вверх, словно озорной ребенок.
Вот она одолела половину подъема. На лице ее застыло мучительное выражение, и на искусанной нижней губе проступили капельки крови.
— О нет, нет! — содрогнувшись, простонала она.
— Миледи, — произнес я, — говорят, дабы не навлекать несчастий, лучше не смотреть на парусные суда, где сражаются ваши мужья, отцы или братья. Возможно, вам следует…
— А-а-а-ах! — сдавленно закричала она, схватившись одной рукой за горло, а другой истерически показывая на море.
Она вела себя просто ужасно. Неудивительно, что женщин не берут на борт. Я рассерженно отвернулся от нее и взглянул в сторону «Мэри-Роуз».
Каррака… погибла. Я застал последние мгновения ее жизни — завалившись на правый борт, флагман скрывался под серыми водами Солента, с нижней палубы доносились истошные крики несчастных моряков. Моя «Мэри-Роуз» тонула. Разносившиеся над морем пронзительные вопли, подобные удесятеренному писку тонущих крыс, сменились бульканьем. Корабль аккуратно и плавно, точно скользнувшая на место опускная решетка, ушел под воду. Над поверхностью еще торчали две мачты, за которые, отчаянно жестикулируя и крича, цеплялись обезумевшие люди.
Мы потеряли «Мэри-Роуз», потеряли в один миг.
— Что произошло? — вскричал я.
Ведь я отвернулся совсем ненадолго, обменявшись парой фраз с Мэри Карью. Едва ли прошло две минуты.
— «Мэри-Роуз»… накренилась, — с запинкой произнесла Кейт, — а потом опрокинулась. Будто бы потеряла равновесие… и сразу перевернулась…
— Но почему? Ведь ветер совсем слабый.
— Видимо… из-за плохой остойчивости, — смущенно предположила она. — Я не заметила, чтобы другое судно задело наш корабль. Он вдруг пошатнулся, точно пьяный. Ведь человека, который перебрал лишнего, и толкать не надо, он сам не может удержаться на ногах. И с нашим флагманом, по-моему,
