Словно я мог не заметить ее! Королева принарядилась в розовое шелковое платье. Я очень полюбил этот цвет, по-моему, он изумительно шел к ее золотистым распущенным волосам в их естественной красоте, не укрощенной благопристойными головными уборами.
— Так-так, — приветливо сказала она, следя за моим приближением.
Протиснувшись между двумя столами, я с удовольствием отметил, что становлюсь все стройнее и обретаю былую силу. Как приятно узнавать заново собственное тело.
— Удачно ли прошла охота? — спросил Калпепер с воодушевлением в голосе.
— Вполне. Пара оленей да дюжина зайцев, — бросил я, опускаясь на стул.
— Должно быть, завтра снова поедете в лес, — с улыбкой заметил он.
— Погода переменилась, — сказал я, помотав головой. — А что, вам тоже захотелось пострелять?
— Да… Вот досада, — пробормотал он.
Я рассмеялся.
— Ваш охотничий костюм так давно ждал первого крещения, что спокойно подождет и еще денек.
Калпепер, похоже, предпочитал те занятия, что позволяли щеголять в удобных и красивых нарядах. К примеру, ему не нравились плотные штаны и грубые кожаные башмаки, которые приходилось носить морякам, поэтому он отказался от морских путешествий.
— Конечно. Я подожду, — легко согласился он.
— Я рада, что завтра вы не покинете нас, — сказала Екатерина, коснувшись моей руки.
Я понял ее намек, однако она произнесла это с таким невинным видом, что обманула бы даже Благословенную Мадонну. Опустив руку под стол, я сжал бедро своей милой женушки.
— Да, не покину, — признал я.
Уилл, сидевший с левой стороны в конце стола, сурово поглядывал на нас. Я не мог понять, почему он так мрачен последнее время, но его хорошее настроение, казалось, улетело на юг вместе с птицами.
Уилл:
Я переживал за тебя, Хэл. Все видели то, чего не видел ты… или не хотел видеть…
И я заранее печалился о твоем будущем.
Генрих VIII:
После развеселого обеда, когда мы удалились в нашу спальню для послеполуденного отдыха, Екатерина почему-то погрустнела.
— О Генрих, — сказала она, — Я не знаю, как сказать, но вы должны знать правду… Нынче утром я поняла… что не жду ребенка.
Я подскочил к ней, нежно обняв ее.
— Вы потеряли ребенка? О боже, почему же вы не позвали врача?
— Мне было… стыдно. И я очень растерялась.
Как же велика ее скромность!
— Быстро ложитесь в кровать, а я пошлю за доктором Баттсом! Он немедленно осмотрит вас.
Не слушая возражений, я увлек ее за собой, уложил в постель, подложил подушки ей под спину и хорошенько укрыл шерстяными одеялами. Она выглядела храброй маленькой героиней, и я растроганно поцеловал ее.
— Дорогая, меня огорчила наша потеря, — заметил я. — Но вам не следовало скрывать ее.
Не дав ей времени возразить, я покинул спальню и отправился на поиски доктора Баттса. Он сидел с помощником в своем кабинете, обсуждая своеобразный метод изучения анатомии в Падуе. Насколько я понял, тамошний врач дошел до того, что выкрадывал и вскрывал разлагающиеся трупы казненных преступников.
Я вмешался в их пылкий научный спор.
— Королеве требуется ваша помощь, — прошептал я на ухо Баттсу.
Он покинул своего собеседника и в явном недоумении последовал за мной. Когда мы свернули в другой коридор, я убедился, что нас никто не слышит, и тихо пояснил:
— Произошел выкидыш. Вы должны осмотреть и подлечить ее. Захватите на случай необходимые инструменты. Не родовспомогательные, конечно. Но я не знаю всех ваших мудреных названий.
Пока Баттс осматривал Екатерину, я оставался в гостиной, бродя взад-вперед и глядя на пылающие в камине дрова. Угрюмый и раздраженный Фрэнсис Дерем тихо выскользнул за дверь, словно мое присутствие оскорбляло его. Не успел я поразмыслить о причине его раздражительности, как из спальни вышел Баттс, держа в руках коричневую кожаную сумку с инструментами и лекарственными снадобьями.
— Так быстро? — удивился я.
— Да, — подтвердил он и озабоченно посмотрел на меня. — Не было ребенка. У нее началось месячное кровотечение. Обычное недомогание. Очевидно, королева ошиблась.
Ошиблась? Обычное недомогание? Но она сообщила мне о беременности полтора месяца тому назад!
— А не могла ли столь длительная задержка стать причиной избыточного скопления крови?
— Так бывает иногда. Все зависит о того, что именно стало причиной задержки. Вызвана она естественным или неестественным образом.
— Неестественным? Но ведь беременность вполне естественна, не так ли?
Он покачал головой, глянув на меня с непонятным сожалением.
— Существуют способы изменения сроков женских недомоганий, для предотвращения нежелательных последствий…
Баттс немного помялся, а затем протянул руку ладонью вверх. На ней лежал округлый камешек.
— Вот что родила королева, — сказал он.
Я по-прежнему не понимал его.
— Эта галька вышла из ее чрева, — печально пояснил доктор. — Камень поместили туда, дабы она не забеременела. Такие трюки зачастую проделывают на Среднем Востоке с вьючными животными и, возможно, с рабынями. Это препятствует зачатию.
О нет! Как это отвратительно, не могли же Екатерину подвергнуть…
— А может, камешек попал в ее лоно случайно?
— Нет, ваша милость.
— И давно ли его поместили туда?
— Судя по его виду, много лет назад.
Боже! Какой же зловредный арабский знахарь мог надругаться над ней в детстве? Хотя в Англию понаехало немало растленных лекарей. Я даже сам пользовался услугами одного из них, мусульманина Аль-Ашкара. И герцогиня, вероятно, имела в своем распоряжении эскулапа, готового выполнить любые ее приказания. Но почему же… она пожелала лишить возможности зачатия бедную родственницу? С чего эта старуха так невзлюбила свою питомицу? Разозлилась из-за того, что на нее взвалили расходы по воспитанию дочери нищего пасынка? И она подумала, что следует обезопасить себя от будущих его внуков. Как жестоки бывают старые ведьмы!
— Благодарю вас, доктор Баттс, — сказал я, решив вознаградить его за такое открытие.
Я вернулся в спальню, где лежала бедняжка. Меня глубоко расстроило то, как с ней дурно обходились. Мало того что она росла в сиротстве, не получая должной любви и заботы, так вдобавок ее хотели сделать бесплодной…
— Все будет хорошо? — встревоженно спросила она.
