дьявольский план. Он старался хранить это в тайне, но однажды вечером, сильно напившись, не смог удержаться от хвастовства и рассказал мне, что задумал погубить Шерлока Холмса.
— Пожалуйста, продолжайте, мисс Лидгейт!
Было ясно, что дальнейшие события не предвещают ничего хорошего.
— Он затаил на Шерлока Холмса какую-то ужасную злобу и намерен погубить его. Гренфел разработал некое механическое приспособление, которое поместил внутрь одной книги из моего любимого собрания. Мне не удалось выяснить, как оно действует, знаю лишь, что действие его губительно.
— Вот ваша книга, мисс Лидгейт. — Я указал на растрёпанный том, лежащий на химическом столе Холмса. — Находящийся внутри механизм должен был направить в сердце читателя вот это, — добавил я, указывая на лезвие, воткнувшееся в потолок.
— Какой ужас!
— К счастью, этот план провалился.
— Но Гренфел собирается убить мистера Холмса сегодня ночью!
— Что?
— Он сказал мне сегодня вечером, что намерен выманить его с Бейкер-стрит и убить. Он угрожал расправой и мне, если я хоть кому-то расскажу. На случай, если я попытаюсь помешать его планам, он запер меня в моей комнате, связав меня и заткнув рот кляпом. Чтобы освободиться, мне понадобилось несколько часов, потом я со всех ног побежала сюда. Но всё напрасно — мистер Холмс ушёл, и он теперь во власти Гренфела!
— Надо быть очень умным, чтобы взять верх над Шерлоком Холмсом, — сказал я, стараясь сохранять спокойствие. — Вы не догадываетесь, как именно Гренфел собирался заманить моего друга в ловушку?
Она обречённо покачала головой.
— Мисс Лидгейт, — сказал я, вскакивая на ноги и хватая пальто с вешалки. — Я знаю, куда ушёл Холмс. Если он действительно в опасности, как вы говорите, я должен быть рядом, чтобы помочь. А вы пока оставайтесь здесь и ждите нашего возвращения. Под этой крышей вы будете в полной безопасности. Хорошо?
— Да, — тихо ответила она.
Через несколько минут, ёжась от холода и тумана, я вскочил в кэб и поехал в Лондон Гарденс. Кэб с грохотом проезжал по чёрным пустынным улицам. Сидя в тёмной глубине повозки и сжимая в руке револьвер, я не переставал надеяться, что моё путешествие окажется ненужным и что все опасности, выпавшие на долю Холмса в этой запутанной истории, уже позади. Но кем бы ни был Гренфел, он, несомненно, жестокий и коварный злодей, не способный на милосердие. И если Холмс попадёт ему в лапы… Как ни старался, я не мог выкинуть из головы мысль о том, что Холмсу действительно нужна моя помощь — и что она может опоздать.
Глава шестая
ПАУК[6]
Пригоршня холодной воды, выплеснутая Холмсу в лицо, привела его в чувство. Поначалу перед глазами стоял туман — из-за удара по затылку. Но постепенно к сыщику вернулось сознание, и он сумел оценить ситуацию. Он лежал на полу с туго перетянутыми запястьями и лодыжками. Над ним стоял человек с масляной лампой в руке, лицо его пряталось в тени.
— Добрый вечер, мистер Шерлок Холмс. Я несказанно рад, что вы откликнулись на моё приглашение.
Голос говорившего был вкрадчивым, тонким и… знакомым. Подозрения Холмса подтвердились. Теперь он точно знал, кто прислал ему смертоносную книгу и заманил в западню.
— Я, разумеется, не собирался беседовать с вами, находясь в столь неприглядном положении, Стэплтон.
Человек, захвативший Холмса, криво ухмыльнулся.
— Так вы догадались?
— Лишь сейчас. Но должен признаться, я так до конца и не поверил в ваше исчезновение на болоте. Я считал вас большим хитрецом, который не допустил бы, чтобы его затянуло в Гримпенскую трясину. Улики, указывающие на вашу гибель, казались мне слишком уж очевидными, какими-то нарочитыми. Мне думалось, я вижу ваш указующий перст, наводящий на мысль о подобном исходе событий. Такая смерть, в общем, была чересчур удобной. Разумеется, я не стал делиться своими сомнениями с сэром Генри или доктором Уотсоном. В этом не было большого смысла. Ваш план провалился, и предположение о том, что вы спаслись, придало бы этому делу, в остальном успешному, какое-то нескладное завершение. Однако я чувствовал, что мы с вами ещё встретимся. От опасных и изобретательных противников не так легко избавиться, как бы вы ни пытались уверить меня в обратном.
Стэплтон поднял фонарь выше, и Холмс увидел его обрамлённое соломенно-жёлтыми прямыми волосами испачканное лицо, изобразившее нечто вроде вежливой улыбки. Да, это был уже совсем не тот городской натуралист, которого Холмс встречал в Дартмуре. По его опустившемуся виду и грязной одежде можно было судить, в каких суровых условиях жил он в последнее время.
— Польщён вашими словами, — произнёс Стэплтон. — Всегда приятно, когда способности человека оцениваются по заслугам. Вдвойне приятно, когда это делает великий Шерлок Холмс.
— О, я полностью признаю ваши особые таланты, — многозначительно ответил Холмс.
— Вы чертовски умны, Холмс, но, несмотря на весь ваш ум, кнут сейчас у меня в руках. Я наблюдал за вами на болоте на следующее утро после гибели пса и видел, как вы искали меня. Будь у меня тогда ружьё, вы были бы покойником. В тот день я дал себе клятву свести с вами счёты, господин сыщик. Если бы не ваше вмешательство, я был бы сейчас хозяином поместья Баскервилей, а не беглецом, который вынужден, как преступник, заметать следы и скрываться от полиции в нищенской дыре.
Холмс отвечал с мрачной улыбкой:
— Но вы и есть преступник, дорогой мой Стэплтон. У вас налицо ярко выраженные преступные наклонности. Всепоглощающая алчность толкнула вас на убийство сэра Чарлза Баскервиля, затем вы попытались погубить сэра Генри. Эта алчность была направлена на то, что вам не принадлежало.
— Но могло принадлежать мне, — воскликнул Стэплтон.
Слова его эхом разнеслись по пустой комнате.
— Должен признать, вы проявили большую изобретательность в воплощении собаки как орудия убийства. Пожалуй, слишком большую.
— Что вы хотите этим сказать?
— Если бы вы избрали менее эффектный способ убийства семейства Баскервилей, я, пожалуй, не был бы так заинтригован и не стал бы расследовать это дело. А значит, ваша схема могла бы сработать.
Обдумав слова Холмса, Стэплтон кивнул.
— Вы правы. Я мог бы выбрать для Баскервилей какую-нибудь обычную смерть — например, яд… Но разве в этом есть вызов? Если человек задумывает убийство, ему следует изобрести самый коварный и оригинальный способ это сделать.
— Вот почему я получил утром этот жуткий пакет.
— Да! — Глаза Стэплтона заискрились весельем, а рот расплылся в отвратительной ухмылке. — Своеобразный подарочек, не так ли?
— Извините, что не смог угодить вам и не дал клинку вонзиться мне в сердце, — ответил Холмс. Потом многозначительно добавил: — Жаль, что для столь неудачного предприятия вам пришлось испортить одну из ваших ценных книг.
— Это её книга.
Слова эти вылетели сами собой, помимо его воли. Стэплтон попался на удочку. Заметив, как забегали у него глаза, а на скулах заиграли желваки, Холмс понял, что он раздосадован своим опрометчивым ответом. Холмс был очень доволен.
— Наверное, она расстроена тем, что вы испортили одну из её любимых книг, — осторожно подсказал
