Антон открыл приложенный к письму белый конверт из плотной бумаги и стал читать. Прочитав четыре листа, он тут же начал читать с начала, отказываясь верить собственным глазам. Может быть, Саша потерял рассудок, когда писал это?
Антон посмотрел копии банковских документов, о которых Саша упоминал в письме.
Он понял, что этот человек очень доверял ему. Однако Антон понимал, что поступить по велению своей совести он просто не может. Необходимо во всем серьезно разобраться.
Николь не удивилась, получив от Антона Шанелля записку, в которой он предлагал ей зайти. Она улыбнулась и подумала, что знает, о чем у них пойдет разговор. Дэвид Браэрлей хотел ставить новый балет, и все считали, что именно ей должна достаться главная роль. Это означало, что именно она будет прима-балериной труппы. Как долго она ждала этого момента!
Николь постучала.
– Войдите.
– Привет, Антон! Я… – улыбка Николь погасла, когда она увидела тех, кто находился в кабинете.
– Входи, Николь, садись.
– Привет, мама, – сказала она, а затем удивленно взглянула на Мадлен Винсент. – А она что тут делает?
– Мы хотели бы немного поговорить с тобой, вот и все, – сказал Антон.
– О чем? – она испытывала безотчетную тревогу.
– О письме, которое твой муж написал перед своей смертью.
– Что же он написал?
– Для начала он заявил, что ты несешь ответственность за тот несчастный случай, который произошел с Мадлен, – холодно сказал Антон.
– Что?! – Николь изобразила изумление. – Я?! Саша, должно быть, накачался наркотиками, когда писал такое. Он совершенно не соображал, что делал, – она покачала головой. – Может, он это сделал со зла. Мы не очень ладили.
– Я тоже так думал и предположил то же самое, когда первый раз прочитал это письмо. Однако ваш муж прислал мне копии банковских квитанций. Каждый месяц вы посылали деньги на чей-то счет. Я обратился в банк, и мне сказали, что деньги вы посылали молодому человеку, которого зовут Джим Стюарт. Вам знакомо это имя, Николь?
Ее лицо посерело.
– Я не знаю, о ком вы говорите.
– Посмотрите сюда, – Антон передал ей копии банковских квитанций. – Кому вы посылали переводы?
– Я вам не верю! – воскликнула Николь. – Как вы посмели рыться в моих бумагах! Это преступление!
– Такое же, как и попытка покушения на чью-то жизнь, – отчетливо сказал Антон.
Николь посмотрела на него.
– Я не знаю, о чем вы говорите.
– Я разговаривал с Джимом Стюартом. Он утверждает, что вы заплатили ему некоторую сумму денег, чтобы он устроил небольшую аварию… Он также утверждает, что с тех пор постоянно получает от вас деньги.
– Он лжет! – закричала Николь. – У вас нет доказательств.
– Я думаю, что признания Джима и почтовые переводы, которые вы ему посылали столько времени, убедят полицию.
В глазах Николь был ужас. Она задрожала.
– Вы ведь не позвоните в полицию, правда?
– Я бы это сделал, но ваша мать и Мадлен уговорили меня отказаться от этой затеи.
– Как ты могла, Николь? Я не могу поверить, ведь ты моя дочь!
– Мне придется довести дело до конца, – продолжал Антон. – Ради нашей дружбы с Иветтой, а также из-за нежелания публичной огласки я не буду обращаться в полицию. Но с этой минуты ваш контракт с труппой разорван.
– Отлично. Я найду себе работу, – фыркнула Николь.
– Попытайтесь. Хочу вам сказать, что мое влияние в балетном мире достаточно велико, поэтому с большой долей уверенности могу вам сказать, что в балетных труппах работу вам найти не удастся.
– Но почему, Николь, почему? – глаза Иветты наполнились слезами. – Как ты могла быть такой холодной, такой жестокой. Я думаю, что твое отношение к Саше, когда он умирал, было вызвано страхом, а тут, оказывается, совсем другое.
Николь молча сидела, глядя в пространство.
– И последнее. Перед тем, как мы закончим, – подал голос директор театра, – мы заплатили Мадлен Винсент компенсацию за травму и, естественно, хотим, чтобы вы возместили нам эту сумму.
– Сколько? – глухим голосом спросила Николь.
– Пятьдесят тысяч фунтов, – Антон встал. – Я советую вам заплатить. Прощайте, Николь. Надеюсь, что вы никогда мне не попадетесь на глаза.
Антон вышел, хлопнув дверью. До последнего момента он сомневался в том, что это сделала Николь. Он боялся, что она откажется признаться в том, что совершила. Однако увидев страх в ее глазах, он все понял. Все еще переживая случившееся, директор устало шел по коридору, размышляя о том, кто теперь заменит Николь в новом балете, который Дэвид Браэрлей ставит на музыку Кристофера Винсента.
В кабинете Антона три женщины по-прежнему сидели в полном молчании. Наконец Николь подала голос:
– А как, интересно, я смогу заплатить Мадди такую кучу денег? Мне, между прочим, нужно кормить дочь.
– Удивляюсь, что ты про нее вообще вспомнила, – сказала Иветта ледяным голосом. – Оставим это, Николь. В любом случае я не позволю, чтобы ребенок находился рядом с тобой. Она будет жить у меня. Я тебя больше не желаю видеть.
– Ты не можешь так поступить! Наташа моя дочь, ты не имеешь права отбирать у меня ребенка. Я подам на тебя в суд!
Иветта вздохнула.
– Ладно, как знаешь. Мадди сказала, что не будет настаивать на компенсации, если ты откажешься от Наташи. Если же ты заявишь о своих правах, мы пойдем в полицию.
– Саша просил позаботиться о своем ребенке, – впервые за все время подала голос Мадди.
Николь презрительно захохотала.
– Да ты, должно быть, шутишь! С таким же успехом отцом Наташи мог быть любой. Чем испытывать к нему жалость, лучше пожалей меня. Саша женился только для того, чтобы остаться здесь. Господи! Да он бы в могилу меня свел своими погаными привычками!
Иветта резко встала, подошла к Николь и сильно ударила дочь по щеке.
– Замолчи! Как мне стыдно, что я не поняла раньше, кто ты есть на самом деле. Даже не пытайся приближаться ко мне, Мадди или Наташе. Знай, я тебя предупредила. Мадди, пойдем, – Иветта подошла к двери и открыла ее.
– Я догоню тебя, – сказала Мадди.
Иветта закрыла дверь, и молодые женщины остались вдвоем. Мадди тихо сказала:
– Николь, я прощаю тебе то, что ты сделала.
Николь повернулась к своей давней сопернице с выражением лютой ненависти на лице.
– Ты сама сказала мне, что Саша «голубой». Почему же ты сейчас не вступилась за меня? Тогда моя мать поверила бы, до чего плохо мне с ним было.
Мадди пожала плечами.
– Жуткое чувство, когда люди тебе не верят. Правда, Николь? Мой отец погиб, думая, что я совершила некрасивые поступки в юности. И это благодаря тебе. Однако все проходит, – вздохнула Мадди. – Николь, тебе почти удалось уничтожить меня. Благодаря любви тех, кто был рядом, я выстояла. А теперь мне просто жаль тебя.
